О доказательстве бытия Бога

William S. Hatcher

Пролог

Вопрос о существовании Бога

Очевидно, что не может быть более важного или основополагающего вопроса для человеческих существ, чем вопрос о существовании и природе Бога. Однако слишком долго публичные дискуссии о существовании Бога превращались в весьма эмоциональные и даже политически окрашенные дебаты между пламенными, подчас фанатичными «верующими» и скептическими, самодовольными «реалистами». Нередко верующие отказываются признавать логические и научные методы понимания Бога, пытаясь таким образом избегнуть, как они думают, тирании материалистической и чуть ли не демонической науки. Отвергая применимость объективных и рациональных критериев в вопросе о природе и существовании Бога, верующие как бы присваивают Бога себе, превращая Его в плод собственного воображения — а также часто и в орудие реализации различных общественно-политических программ, которые, по причине отсутствия внутренней стройности, требуют от своих приверженцев ещё более громогласной их пропаганды во имя некоей сверхчеловеческой и всемогущей силы.

В то же самое время, научный материализм, агрессивно игнорируя (и даже пытаясь опровергнуть) бесчисленные свидетельства существования Бога, найденные самой же наукой, дискредитировал свою хвалёную объективность и породил тем самым у широкого населения ощущение, что наука — всего лишь очередная идеологическая система среди быстро расширяющегося пантеона таких же квази-религий. Такой взгляд лишает науку присущей ей силы просвещать и преображать нас, ибо она перестаёт обеспечивать цельный и отчётливый взгляд на сложнейшую внутреннюю структуру действительности.

Таким образом, обе стороны этой дискуссии стали считать само собой разумеющимся, что существование Бога — это вопрос «чистой веры», то есть эмоционального убеждения. С одной стороны, те, кто сильнее всех верит в Бога, обычно связывают эту веру со своим внутренним ощущением несомненности Его присутствия в их жизни. Очень и очень редко можно встретить верующего, который обратился в религию через рациональное доказательство существования Бога. Большинство верующих, судя по всему, полагает, что такие доказательства в лучшем случае представляют собой лишь слабые подтверждения их внутреннего опыта, в худшем же — словесные игры, в которые играют философы. С другой стороны, большинство атеистов и агностиков заявляет, что их скептицизм по поводу Бога основан на разуме и науке — то есть, по их мнению, на отсутствии рационального доказательства существования Бога.

Подход бахаи

Абдул-Баха совершенно недвусмысленно заявляет о том, что бахаи должны подходить к вопросу о существовании Бога рационально:

Денно и нощно вы должны трудиться, дабы постичь истины небесного царствия, узреть знамения святости, обрести уверенное знание и осознать, что сей мир имеет Творца, Жизнедателя, Кормильца, Архитектора, зная это с помощью доказательств и фактов, а не предположений — нет, вы должны знать это на основе непреложных доводов и истинного видения; иными словами, наблюдая сие столь же ясно, как внешние глаза видят Солнце. Так вы сможете узреть присутствие Бога и достичь знания о пречистых, святых Богоявлениях.[1]

В другом месте, однако, Абдул-Баха разъясняет, что, хотя рациональные доказательства существования Бога и необходимы, они составляют лишь часть общего и взаимосвязанного процесса духовного и интеллектуального развития.

Если ты желаешь Божественного знания и проницательности, очисти сердце своё ото всего, кроме Бога, всем существом устремись к Совершенному, к Возлюбленному; ищи Его, избери Его и сосредоточься на разумных и веских доводах. Ибо доводы указуют путь, и с их помощью сердце обратится к Солнцу Истины. А когда сердце обратится к Солнцу, откроются очи, и узнают они Солнце через само Солнце. Затем не потребуются уже никакие доводы (или доказательства), ибо Солнце совершенно независимо, а абсолютная независимость не нуждается ни в чём, включая доказательства.[2]

Эти советы Абдул-Баха указывают на гармонию ума и сердца, которую поддерживают все Писания бахаи. Они описывают процесс, который начинается с очищения сердца, затем проходит через рациональные и веские доводы, и заканчивается глубокой убеждённостью, соединенной с объективным знанием и восприятием истины.

Можно спросить: почему требуется очистить сердце прежде, чем приступать к поиску рациональных доводов? Вероятно, ответ заключается в том, что для большинства людей рациональные доводы, даже самые ясные, отнюдь не так просто побеждают глубоко укоренившиеся эмоции. Разве не обнаруживаем мы себя зачастую в положении, когда мы «знаем» что-то на интеллектуальном уровне, и всё же не находим в себе сил обрести эмоциональное или психологическое чувство уверенности? Поэтому следует поразмыслить над тем, что под доказательством мы часто понимаем не логические или рациональные доводы, но именно убеждённость или уверенность. Это расхождение между (логическими) доказательствами и психологической уверенностью коренится в долгой истории конфликтов между религией и наукой, верой и разумом.

Совет Абдул-Баха очистить сердце прежде, чем приниматься за изучение рациональных доводов, чётко перекликается с подобным же советом Бахауллы, который Он даёт «истинному искателю»:

О брат Мой! Когда настоящий искатель решается сделать шаг по стезе познания Предвечного, надлежит ему, прежде всего, очистить сердце своё — средоточие откровения внутренних таинств Божиих — от затмевающего праха обретённой учености и туманных изречений тех, кто суть воплощения сатанинских мечтаний. Он должен освободить грудь свою — святилище непреходящей любви к Возлюбленному — от всякой скверны и освятить душу свою ото всего, что связано с водой и глиной, ото всех обманчивых и мимолётных привязанностей. Он должен настолько очистить сердце своё, чтобы не осталось там и следа любви или ненависти, ибо любовь, ослепив, может склонить его к ложному, а ненависть — отвратить от истинного…[3]

Кажется очевидным, что «любовь», «ненависть» и «привязанности», упоминаемые Бахауллой, являются, по сути, субъективными предпочтениями, которые обычно мы обозначаем как предрассудки. Однако зачастую предрассудки ассоциируются у нас с такими грубыми и явно нелогичными суждениями, как расовые и классовые предрассудки, и поэтому мы не замечаем предрассудков более тонких и глубоко укоренившихся.

Что, кроме предрассудка против религиозной веры в целом, может лежать в основании иррационального заявления атеистов о том, что их неверие в Бога основывается на доводах науки, тогда как сама наука предоставляет исчерпывающие доказательства существования Бога? И что, помимо иррационального страха и подозрительности по отношению к науке, может побуждать религиозного верующего всячески ругать рациональный подход, хотя Бахаулла сказал, что разум — величайший и высший дар человечеству от Бога, и что непосредственная цель, ради которой Он наделил нас разумом — чтобы мы познали Его?

Знай же, что по предписанному в Книге Господа твоего, Господа всех людей, благодеяния, ниспосылаемые Им человечеству, всегда были и будут безграничны. Первое и главнейшее среди сих благодеяний, коими Всемогущий удостоил человека, есть дар понимания. Ниспосылая сей дар, Он преследовал одну лишь цель — дабы создание Его могло постичь и признать единого Бога истинного, да возвысится слава Его. Дар сей даёт человеку способность различать истину во всём, ведёт его ко всему праведному и помогает ему проникнуть в тайны творения.[4]

Таким образом, сила постижения, которой нас наделил Бог, удивительно гибка. Её можно использовать для познания Самого Бога, но также и для того, чтобы понять основы нравственных действий и раскрыть научные истины. В действительности Абдул-Баха связывает науку именно с этим величайшим из даров Божиих человечеству:

Продуктом этого интеллектуального дарования является наука, заниматься которой способен только человек. Сила науки исследует и постигает объекты сотворённого мира и законы, им сопутствующие. Она проникает в сокрытые и удивительные тайны материальной Вселенной, и характерна только для человека. И потому научные знания и открытия суть благороднейшие и ценнейшие достижения человека…[5]

Все благословения божественны по своему происхождению, однако ничто не может сравниться с силой интеллектуального исследования и рассуждения — бессмертным даром, приносящим плоды нескончаемого наслаждения. Человек всегда вкушает от сих плодов. Все другие благословения преходящи; сие же — вечная ценность. … Сие — вечное благословение и Божественный дар, высший подарок Бога человеку. … Наука, или качество научной проницательности, сверхъестественна…[6]

Бахаулла советует нам, в качестве предпосылки эффективного применения разума, очистить наши сердца, а Абдул-Баха говорит нам, как использовать данный нам Богом дар интеллекта. Подлинно рациональный человек — это тот, кто способен эмоционально — и даже страстно — принять любую истину, которую раскрыл его ум. Таким образом, широко распространённые мнения о том, что вера в Бога — вещь чисто эмоциональная, а «научной рациональности» недостаёт необходимой эмоциональности и страсти, являются, судя по всему, равно искажёнными концепциями методики применения разума для отыскания истины, и равно неверными пониманиями отношений ума и сердца.

Рациональное доказательство и психологическая убежденность

С точки зрения бахаи, любое рассуждение о существовании и природе Бога лучше вести с позиции отыскания истины (т.е. описания того, что есть), а не с позиции веры (т.е. нашего субъективного мнения о том, что есть). Поскольку Бог действительно существует, и Его природа именно такова, как это подобает Его Божественному Естеству, наша задача — познать Его, а не просто верить в Него. Если бы Бога не было, никакая вера с нашей стороны не заставила бы Его появиться. Поскольку же Он существует, никакое неверие с нашей стороны не может уничтожить Его — точно так же, например, как наше неверие в гравитацию или энтропию ни в малейшей степени не может повлиять на эти сущности бытия.

Сам факт того, что в своём отношении к Богу мы обычно говорим о «вере» вместо «знания», выдаёт тот факт, что мы невольно думаем о Нём как о субъективной человеческой идее, а не как о реальном Существе. Действительность и истина — то есть всё, что есть —  не боится проверки. Чем больше истина проверяется, тем яснее её отличие от заблуждений и иллюзий, проверка же неистинного мнения лишь ярче выявляет его ошибочность. Вероятно, общее сопротивление применению «жёстких» научных методов к вопросу о Боге выдаёт наш внутренний страх перед тем, что наши личные ограниченные представления о Нём не выдержат такой проверки.

Конечно, вполне можно понять, почему возникло это кажущееся противоречие между верой и знанием. Жизнь человека такова, что наша физическая жизнь на этой Земле весьма быстро становится невыносимой, если мы не осознаём существования Бога; неведение о Боге усугубляет наши страдания. Такая особенность нашей жизни порождает сильное эмоциональное желание — мы хотим, чтобы Бог существовал. Однако такое стремление само по себе не дает нам никаких причин утверждать, что Бог есть. Не даёт оно нам также и причин утверждать, как это делают некоторые атеисты, что Бога нет. Отсюда разделение веры: «Я отчаянно хочу, чтобы Бог был», и знания: «У меня есть исчерпывающие доказательства того, что Бог действительно существует».

Всеподавляющая бессмысленность жизни при отсутствии личного знания о существовании Бога может весьма правдоподобно рассматриваться как целенаправленная стратегия Бога, который тем самым рождает в нас сильное и искреннее стремление к Нему. Сила и искренность этого стремления — очевидный первый шаг и непосредственная предпосылка для того, чтобы искать Бога и обрести Его, однако это стремление, сколь бы искренним оно ни было, само по себе не указывает нам никакого оптимального метода для ведения такого поиска. Однако, как мы упоминали выше, Писания бахаи дают нам такой метод: во-первых, надо очистить сердце; во-вторых, искать разумные и убедительные доводы; в-третьих, приобретать прямой и непосредственный опыт общения с Богом.

Как только мы очистим наши сердца, готовясь исследовать доказательства существования Бога, мы осознаем тот факт, что у нас действительно есть нужда и стремление обрести знание о существовании Бога. В этом случае рассмотрение рациональных доказательств может идти на основе разумных рассуждений, а не просто «предположений» — то есть эмоциональных откликов, которые эти доказательства порождают у нас.

Некоторые конкретные доказательства

Рассмотрев методологические вопросы, давайте теперь обратимся к некоторым конкретным доказательствам бытия Бога.

Главное и самое фундаментальное свидетельство бытия Бога — что некоторые вещи действительно существуют. Мы знаем, что что-то существует, поскольку мы наблюдаем существование различных конкретных объектов с помощью наших чувств и осознаём их с помощью нашего сознания.

Откуда мы знаем, что наше восприятие мира — не иллюзия? Хотя с точки зрения логики и можно представить себе, что всё наше восприятие иллюзорно, эта точка зрения не является самой вероятной, рациональной или правдоподобной. Косвенные подтверждения от других воспринимающих субъектов, непрерывность и постоянство нашего восприятия указывают на то, что вряд ли всё это иллюзия.

Скептики вполне могут указать на то, что наше первоначальное восприятие какого-то сложного объекта иногда оказывается иллюзией. Однако возможность того, что любое конкретное восприятие может содержать искажения или иллюзии, не влечёт за собой логического вывода о том, что всё наше восприятие, или даже значительная его часть, сильно искажена. В действительности уже тот факт, что большинство наших произвольных действий, основанных на предположении об истинности нашего восприятия, оказывается удачным, а также и сами результаты этих бесчисленных произвольных действий, убеждают нас, что наше восприятие не иллюзорно.

Однако, воспользовавшись небольшой помощью от законченного рационалиста Рене Декарта, мы можем пойти ещё дальше. Предположим, что всё мое восприятие — иллюзия. Однако в любом случае я,— тот, кто воспринимает эти иллюзии,— должен существовать, чтобы эти иллюзии осознавать. Поэтому я существую и осознаю, что существую. Поэтому нечто в любом случае существует и, определённо, существует моё самосознание.

Давайте выразим это иначе. Можно представить себе, что нечто существует, не осознавая своего существования. Более применимо это в случае с животными и растениями, которые, судя по всему, не имеют сознания (то есть самосознания). Однако явно невозможно, чтобы что-то осознавало бытие (обладало сознанием), не существуя.

Таким образом, сознание (самосознание) — главнейшее качество нашего бытия, поскольку всё остальное, что, как мы полагаем, мы познаём об этом мире, передаётся нам нашим сознанием. Таким образом, сознание — это первичный источник наших сведений о мире (о бытии).

Поскольку нечто существует, немедленно встаёт вопрос о том, откуда возник мир и, следовательно, о Боге как о первоисточнике всего сущего. Так, все конкретные наблюдаемые (или замеченные нами в прошлом) объекты произошли от чего-то иного, т.е. они обязаны своим существованием чему-то иному, помимо самих себя: вы произошли от своих родителей, которые вышли из рода человеческого, который был порождён Землей, которая возникла в Солнечной системе — и т.д. Поэтому ни один из наблюдаемых объектов не может быть Богом, поскольку каждый из них обязан своим существованием чему-то иному и, следовательно, не может быть источником собственного существования — значит, и источником всего бытия в целом.

Таким образом, если Бог существует, то Он обязан своим существованием только Себе Самому и ничему иному. Мы говорим, что Бог необусловлен. (Если использовать терминологию философа Лейбница, быть «необусловленным» означает содержать в себе «достаточную причину» собственного существования). А теперь предположим, что Бога нет и все существующие объекты обязаны своим существованием чему-то иному, от чего они происходят. Тогда как же начался процесс этого «происхождения»? Если не существует никакой «первой, необусловленной причины», никакого первичного источника бытия, тогда как же всё вообще возникло? Таков (в несколько упрощённой форме) известный аргумент Аристотеля в пользу наличия необусловленной причины, и именно с рассмотрения доказательства Аристотеля мы начнём первое из двух нижеследующих эссе.

Тем не менее, кто-то может возразить, что отсутствие необусловленной причины логически возможно. Само по себе это замечание справедливо, однако оно не должно заслонять собой тот важнейший факт, что бремя доказательства в этом случае ложится на плечи тех, кто отвергает аргумент Аристотеля, поскольку они должны теперь объяснить, почему более разумно (вероятно) предположить, что всё существующее происходит от чего-то иного, и нет ничего, что существовало бы само по себе.

Иными словами, либо необусловленная причина существует, либо нет. Если мы рассуждаем логически, то мы должны выбрать наиболее разумную из этих двух альтернатив. Существование необусловленной причины объясняет, каким образом объекты возникли. Если мы отказываемся от необусловленной причины, тогда мы должны подыскать какое-то другое объяснение для механизма возникновения объектов. В отсутствие удовлетворительного альтернативного объяснения отказ от существования необусловленной причины иррационален и ненаучен. Бремя логического доказательства существования такой альтернативы ложится на плечи скептиков.

Многие философы и ученые согласятся с правильностью аристотелева доказательства «от первопричины». Действительно, трудно возразить что-то против тех аспектов, которые доказательство Аристотеля устанавливает (существование необусловленной причины). Однако можно выдвинуть серьезные возражения против тех аспектов, которых его доказательство не касается. Во-первых, оно не доказывает единственность Бога — в аристотелевом доказательстве нет ничего, что исключало бы возможность существования более чем одной необусловленной причины. Во-вторых, доказательство Аристотеля не содержит утверждения о том, что эта причина всеобща, то есть что она является причиной всего сущего.

Всеобщая причина А необусловлена и единственна. Она необусловлена, поскольку, будучи всеобщей, она является причиной самой себя, то есть содержит в себе достаточную причину собственного существования. Кроме того, будучи всеобщей, А является причиной всякого иного объекта В, и поэтому ни один такой объект В не может быть необусловленным (и, следовательно, ни один такой В не является всеобщей причиной). Следуя Авиценне, мы устанавливаем более глубокое доказательство, которое приводит нас к утверждению как о существовании необусловленной причины, так и о её всеобщности (и, следовательно, единственности).

Ключ к пониманию доказательства Авиценны — в том, что до сих пор мы имели дело только с фактом существования и причинно-следственными отношениями между объектами. Мы ничего не говорили о природе этого существования или о том, как эти объекты произошли друг от друга. В частности, давайте отметим тот факт, что все наблюдаемые (макро)объекты составные, то есть не являются единой субстанцией, но, скорее, состоят из частей или компонентов. Составной объект E возникает, когда существуют все его компоненты и когда эти компоненты связаны воедино в определённом порядке (т.е. образуют целое). Таким образом, мы вводим второе фундаментальное отношение — отношение между частью и целым.

Теперь для любого объекта у нас есть четыре логических варианта: обусловленный или необусловленный, простой или составной. Проанализировав логические отношения между этим категориями бытия, мы построим логическое доказательство того, что существует единственная, необусловленная, простая (т.е. не составная), всеобщая причина G. Кроме того, существование G следует из фундаментальных логических качеств причинности и сложности так же несомненно, как 1 + 1 = 2. Если такой объект существует, то, конечно же, это и есть Бог, поскольку Бог обладает этими качествами и Бог единственен. Итак, G = Бог.

Определения логические и определения исчерпывающие

Последнее утверждение нуждается в некотором пояснении. Предположим, что мы доказали существование некоего объекта G. Однако что даёт нам право считать этот объект Богом? Как мы можем определить Бога, чтобы быть уверенными, что мы доказали именно Его существование?

Ответ на этот вопрос заключается в разнице между логическими и исчерпывающими определениями. Логическое определение идентифицирует объект по какому-то одному его признаку, однако этот признак таков, что позволяет отличить данный объект от всех прочих. Исчерпывающее определение, с другой стороны, нацелено на то, чтобы определить объект во всей совокупности его свойств. Например, логическое определение города Лондона — что это столица Великобритании. Другое возможное логическое определение — что это город, расположенный географически на определённой широте и долготе. Любое из этих определений выделяет Лондон из всех других существующих объектов, хотя и не описывает все свойства Лондона. Кроме того, другие атрибуты Лондона (напр., его население или классовый состав) логически независимы от идентифицирующего атрибута: эти другие атрибуты нельзя вывести из одного лишь знания идентифицирующего атрибута.

Возможно много логических определений Бога. Например, Бог — это необусловленная причина, всеобщая причина, первоисточник всего сущего, создатель нашей Вселенной, творец человека или творец человечества, живущего на этой планете. Каждое из этих определений идентифицирует и отличает Бога среди всех прочих объектов, однако ни одно из них не определяет Бога во всей совокупности Его атрибутов.

Бахаулла говорит нам, что мы никогда не сможем дать исчерпывающее определение Бога, а Абдул-Баха идёт даже дальше этого и утверждает, что человек бессилен дать адекватное исчерпывающее определение даже самой простой из физических систем. В конечном итоге оказывается, что исчерпывающие определения возможны только для некоторых абстрактных, логически сконструированных объектов, подобных тем, которыми оперируют в чистой математике.

Итак, мы приходим к заключению, что Бог превыше любых человеческих определений и обладает бесчисленным множеством свойств и качеств. Тем не менее, любое качество, которое применимо только к Богу, может служить логическим определением Бога. Таким образом, мы доказываем существование Бога, если мы доказываем существование объекта G, обладающего каким-либо конкретным идентифицирующим Бога качеством.

Именно этим мы и займемся в нижеследующих эссе. Во-первых, мы докажем существование объекта G, который является всеобщей необусловленной причиной. Поскольку такой объект уникален, а Бог, если Он существует, является необусловленным, следовательно, мы приходим к заключению, что мы доказали существование Бога. Во втором эссе мы доказываем существование объекта-силы F, которая создала на этой планете человека. Поскольку атрибут «творец человека» применим только к Богу (если Он есть), то F = Бог.

Доказательство «наличия замысла» и его разновидности

Современная версия доказательства Авиценны, которая содержится в первом эссе, следующем за этим прологом, показывает, что существование Бога вытекает из самых базовых логических предпосылок двух отношений причинности и сложности. Рассматривая другие свойства этих отношений, мы можем вывести из них дальнейшие доказательства существования Бога.

Классическое доказательство наличия замысла (англ. proof from design) утверждает, что существование сложных и в высшей степени структурированных составных систем является величайшим логическим указанием на Бога, поскольку вероятность возникновения таких сложных структурированных систем весьма мала, причём чем более структурирована система, тем меньше эта вероятность. В частности, человеческое существо — самая сложная и поэтому наименее вероятная из всех известных структур. Изобилие очень сложных систем вокруг нас — мощное доказательство того, что их создала какая-то сознательная сила, поскольку вероятность самопроизвольного возникновения таких систем пренебрежимо мала.

Более формально мы можем рассуждать так: либо очень сложные системы возникли самопроизвольно (случайно), либо нет. Весьма маловероятно, что они возникли самопроизвольно. Поэтому гораздо разумнее предположить, что возникновение таких сильно упорядоченных систем обязано какой-то сознательной силе. Эту «упорядочивающую силу» F мы называем Богом. В частности, эта упорядочивающая сила создала человека, что удовлетворяет идентифицирующему качеству Бога. Поэтому F = Бог.

Доказательство «от замысла» довольно убедительно, однако в рамках современной мысли возникло следующее возражение для него: вполне вероятно, что данные системы и законы, которые ими управляют, существовали всегда, и поэтому не было никакой нужды что-то «создавать». Согласно современной теории систем, развитие любой системы управляется тремя принципами: во-первых, законами, определяющими динамику системы (путь её развития); во-вторых, граничными условиями системы, то есть характером поступления в систему энергии, необходимой для действия её внутренних законов; и, в-третьих, начальным состоянием системы. Если эти законы всегда существовали, то их никогда не надо было создавать, и если система всегда существовала при некоторых необходимых граничных условиях, то вполне вероятно, что когда-то в прошлом она существовала в некотором (исходном) состоянии, из которого путем действия законов развития системы возникла её нынешняя наблюдаемая конфигурация.

Вышеприведенное возражение наличию замысла эквивалентно замене Бога некоей «внутренней необходимостью»: всё сущее таково, каково оно есть, потому что никогда не было реальной возможности чего-то иного. Бог, если Он есть, нужен был только для того, чтобы запустить весь этот процесс, после чего Он теряет всякий смысл. Такая концепция Бога известна как теизм. Всеобщая необусловленная причина из доказательства Авиценны вполне совместима с теистической концепцией Бога, поскольку логика доказательства приводит нас к существованию единственной первопричины всего сущего, но не к Богу, который непрерывно вмешивается в Своё творение.

Абдул-Баха, однако, заметил (вероятно, одним из первых), что та же теория систем, которая выдвинула возражение классическому доказательству «от замысла» породила также и ещё более мощный довод в пользу нетеистической концепции Бога. Основная идея здесь такова: мы сдвигаем фокус своего внимания с замысла как такового (т.е. со сложности конфигурации возникшей системы) на процесс, путём которого этот замысел воплотился. Известно, что этот процесс направляется определёнными законами термодинамики (передача тепла и энергии), рассмотрение же этих законов применительно к процессу биологической эволюции приводит к современному научному доказательству существования Бога. А именно, явно случайный элемент, присущий процессу эволюции, полностью опровергает основанное на «внутренней необходимости» возражение классическому доказательству «от замысла». Этот аргумент, основанный на эволюции, является главной темой второго эссе.

Сила научного доказательства столь велика потому, что в данном случае мы имеем дело с наблюдаемым физическим процессом, завершившимся за конечное время: возникновением в процессе эволюции высших и более сложных форм жизни. Как мы увидим позже, данный процесс может быть объяснён только действием некоей внешней, по отношению к самому процессу, силы. Более того, поскольку за процесс эволюции ответственна именно эта сила, она также ответственна за возникновение продукта этой эволюции — человека. Данная эволюционная сила, поэтому, удовлетворяет логическому определению Бога: она является создателем человеческого существа на этой планете. Поэтому эта сила и есть Бог, а значит, Бог существует.

Основанный на эволюции аргумент устанавливает не только существование Бога, но и обеспечивает, по крайней мере, один пример вмешательства Бога в протекающие в мире процессы (или взаимодействия его с миром). Конечно, мы не знаем в точности, как (с помощью какого механизма) произошло это вмешательство, но в точности знаем, что оно было. Впрочем, наша осведомленность о процессах эволюции постоянно растёт, и вполне может так случиться, что в один прекрасный день мы поймём механизм этого вмешательства. Некоторые работы Абдул-Баха, например, «Скрижаль Вселенной», дают нам множество глубоких идей о процессах такого рода.

Таким образом, у нас возникает иерархия доказательств существования Бога, основанная на иерархии фактов. Самый основополагающий факт — это само бытие и происхождение одних объектов от других (причинность). Так устанавливается существование, по крайней мере, одной необусловленной причины. Затем, у нас есть не только причинность (существование как таковое), но и сложность (качество существования, или природа объектов). Это приводит нас к всеобщей необусловленной причине. И, наконец, у нас есть факт наличия замысла (или порядка) и процесса, путём которого порядок возникает из хаоса. При обращении к вопросу эволюции это приводит нас к выводу о создателе человечества, который вмешивался, путём неизвестного доселе механизма, в протекающие в мире процессы.

Доказательства эти, впрочем, ни в коей мере не являются единственными доказательствами существования Бога. Вот некоторые другие факты, которые приводят нас к рациональным доказательствам существования Бога: эволюция человеческого общества по направлению к большей сложности и упорядоченности; Богоявления в истории; наблюдаемая разница между способностями и поведением человека и способностями и поведением животных; природа человеческого сознания и его источник.

Все это убеждает нас, что причина, по которой Абдул-Баха рекомендовал нам искать рациональные доказательства существования Бога, заключается в том, что эти доказательства ведут нас к фундаментальным открытиям о том, каким образом устроено и функционирует творение. Может быть, именно поэтому Абдул-Баха также рекомендует нам искать рациональные доказательства (во множественном числе), а не просто одно убедительное доказательство. Каждое из этих доказательств начинается с рассмотрения определённых данных, а затем логически подходит к Богу. Эти доказательства — не просто формальные упражнения в философской игре словами, которые мы забываем, как только убеждаемся, что Бог действительно существует. Каждое доказательство — это ключ к пониманию ещё одного аспекта или качества Бога. В конечном итоге, поиск Бога и поиск истины — это одно и то же. Иными словами, понять какое-то явление означает понять, каким образом данное явление помогает нам больше узнать о Боге: «Нет такой вещи, чтобы не узрел Я Бога внутри неё, Бога прежде неё и Бога после неё».[7]

Ранее мы уже подчёркивали разницу между рациональным доказательством и психологической убеждённостью. Сейчас, однако, мы подходим к более чёткому пониманию различия между ними. У каждого рационального доказательства есть два фундаментальных аспекта: данные (факты), которыми мы пользуемся, и логика самого доказательства. Чем больше человек понимает какой-либо из этих аспектов, тем более он убеждается в истинности доказательства. Знание логики в основном есть знание абстрактное и умозрительное, подобное математическому. Знание данных — по преимуществу эмпирическое (фактическое).

Научное доказательство существования Бога будет более убедительным для человека, который хорошо разбирается в научных данных, используемых в этом доказательстве. Абстрактные, философские доказательства, подобные доказательству Авиценны, по преимуществу являются логическими и вряд ли будут особенно убедительными для человека, не знакомого с логикой или философией.

Природа Бога

В приведённых выше рассуждениях мы сосредоточились на вопросе существования Бога, однако почти ничего не сказали о Его природе. Основная проблема здесь заключается в следующем:

В рамках, например, доказательства Авиценны мы установили, что Бог существует как единственная необусловленная причина (исток) всего сущего. Однако мы представляем себе Бога как Существо, творившее с определённой сознательной целью и намерением и согласно некоему замыслу. Может ли доказанный нами источник всего сущего быть просто безличным принципом или силой?

Чтобы разрешить вопрос о природе Бога, давайте обратимся к фундаментальному аспекту отношений причинности, а именно: причина C должна быть, по крайней мере, настолько же велика, как и следствие E, ею порождённое, то есть C должна иметь каждое из положительных свойств (в противоположность ограничениям), которыми обладает E, причём в степени равной или большей, чем у E (потому что как иначе C произведёт или вызовет E во всей совокупности его качеств?). Поскольку человек является творением Божиим, и поскольку он обладает разумом, чувствами и волей, то Бог должен обладать этими качествами хотя бы в той же степени, в которой ими обладает человек. Однако мы замечаем, что среди людей эти качества выражены не в равной мере, причем нет никакого чёткого предела степени их выражения. Иными словами, сколь бы ни был умен человек, где-то вполне может найтись ещё более умный. Или сколь бы ни был человек добр и сострадателен, кто-то всегда может оказаться ещё более добрым и сострадательным.

Таким образом, что касается человечества в целом, силе этих способностей нет предела. Таким образом, поскольку Бог является единственной причиной всего человечества, Он должен обладать этими качествами в неограниченной степени. Следовательно, Бог всезнающ, вселюбящ и всемогущ. Более того, поскольку Бог — единственное необусловленное Существо, Он, единственный из всех, обладает абсолютным существованием. Следовательно, Бог абсолютно разумен, абсолютно любящ и абсолютно могуществен.

Конечно же, мы не можем представить себе, что значит обладать этими качествами в бесконечной степени, поскольку наши умы конечны и ограничены. Мы можем получить об этом только приблизительное представление, размышляя о самом умном, самом добром и любящем или самом праведном человеческом существе, которое мы только можем себе представить. Святые и пророки, известные нам из истории, подают пример личностей, которые развили или выразили эти качества в очень высокой степени.

Поначалу может казаться, что наш подход к природе Бога антропоморфен — то есть что мы создаём себе Бога по образу и подобию человека. Однако антропоморфизм предполагает, что на Бога проецируются все категории человеческих качеств — как способности, так и ограничения. Например, мы можем представлять себе, что Бог иногда любящ, но иногда Он также гневается, завидует, злобствует, ненавидит, мстит и т.д. Или, опять же, мы можем думать, что Бог умён, но иногда Он невежествен, нерадив или интеллектуально ленив.

Однако, приписывая Богу только положительные качества, возведённые в высшую степень, мы избегаем антропоморфизма. Кроме того, чтобы уберечься от неосознанного приписывания Богу человеческих ограничений, мы должны постоянно помнить о том, что Бог обладает этими положительными качествами в столь высокой степени, что это превосходит все возможности нашего понимания или воображения.

Конечно же, с точки зрения бахаи мы знаем, что Богоявления суть совершенные отражения качеств Бога и поэтому являются средоточием нашего понимания этих качеств. А поскольку наше понимание Богоявления относительно и развивается со временем, то, очевидно, и воплощение в жизнь совета Абдул-Баха искать доказательства существования Бога и сведения о Его природе также будет постепенным и иметь характер накопительный — это не та задача, которую мы можем выполнить раз и навсегда, чтобы тут же забыть о ней. Нижеследующие эссе — попытка сделать вклад в этот постоянно развивающийся процесс.