Ольга Мехти

Их аул, кажется, затерялся в отрогах мощного хребта Сюнт-Хасардаг. Но каждый вечер на террасах огромных домов сидят горцы, пьют зелёный чай, утирая бритые затылки цветными платками, и ждут «Время», чтоб с диктором обязательно поздороваться и услышать прогноз погоды в мире. Надо же знать, когда отправлять по зарубежным маршрутам свои многотонные рефрижераторы. И в ближайшем городе у многих тоже бизнес — лавка какая-нибудь или автосервис. Люди в ауле очень занятые. В долине — хлопок, в горах — злаки на поле поспевают, рядом с домом — меллек-огород. А ещё коровы. Но это уже женское дело.

Учитель Язберды тоже родился здесь, но не деловой хваткой наградил его Всещедрый, а способностью к языкам. Сирота, но он сумел своими силами и талантом поступить в институт. Арабский и персидский стали его родными языками. Ещё бы! Преподавал тогда уроженец Ирана, поэт, полиглот. «Хотите стать бизнесменами, — говорил он, — учите английский, а персидский и арабский — языки поэзии и искусства». Учил говорить, мыслить, читать восточных мудрецов. Объяснял, что Ислам не мечом, а каламом-пером покорил страны и создал новый прекрасный мир на земле тогда диких арабов. А сегодня мир, разбитый на религиозные лагеря, склеивает и возрождает энергия нового Посланника.

Язберды второй раз осиротел, когда внезапная болезнь унесла учителя, ставшего очень близким человеком. В актовом зале студенты пели старинную прощальную песню на персидском, а Язберды плакал и клялся себе, что продолжит дело наставника, открывшего перед ним новый духовный путь.

В столице выпускник с красным диплом устроиться не смог. Мелочь какая-то, а именно отсутствие прописки, возвратила в горы. Брат к совсем ветхому дому деда, расстрелянного в 37 году, пристроил глинобитную каморку. По местным обычаям купили ему жену. Впрочем, это только так звучит. На самом деле, старший брат уговорил дальнюю родственницу выйти замуж за бедняка. Денег немного родителям отдали, как говорят, только за материнское молоко.

Жена пыталась заставить Язберды богатеть, но не удалось. Как-то собрала деньги из его учительской зарплаты и послала в город купить у родственников подержанный гарнитур, а тот возвратился с сумкой, еле тащил, а в ней толстенные книги с золотыми корешками. « А что проку с того золота, даже зубы не сделаешь»,— возмущалась жена. Вечером муж, уговаривая её мириться, открыл тайну книг. В них учёные люди комментируют Коран и другие священные Писания. Они необходимы ему, чтобы найти нужные слова, переданные Пророком Мухаммадом о том, что если явится некий Юноша из Его племени, и принесёт новые законы жизни, то есть новое Божественное откровение, то люди должны будут следовать учению этого нового Пророка».

— Комментирует Коран, слово-то какое приспособил для оправдания,— опять возмущалась жена. — Отец мой такое русское слово использует, когда футбол смотрит, а Коран он никогда не комментирует, хоть и с высшим образованием тоже. Он Книгу в дорогой платок завёртывает, да на самой высокой полке держит. В доме отца, слава Богу, других книг нет, зато хрусталь есть в серванте, а по утрам на клеёнке всегда свежий каймак и городские сладости.

Она пилила мужа с огромным удовольствием:

— Все люди читают Коран только по пятницам, а ты каждую ночь, что-то ищешь среди страниц, потом записываешь своими арабскими каракулями. Вот уже глаза протёр. На очки надо тратиться. Лучше пошёл бы в контору, да выпросил землю для огорода, капусту стал бы выращивать, на базаре продавать. Председатель аульского объединения человек добрый, всем помогает. Может, тоже кочан в двадцать килограммов вырастишь, как знаменитый сосед, и тебя тоже по телевизору покажут.

Жена учителя всё чаще вспоминала богатый отцовский дом, да потом и вернулась туда.

Трудно жить одинокому мужчине в селе. С хозяйством-то скудным можно справиться, тем более, что за дровами для очага в горы уже не надо ездить. Председатель, деловой, в их село провёл газ, теперь на реликтовые арчовые деревья никто с топором не покушается. Всё это так. Но кому Язберды по ночам будет читать восточные газели, восторгаться Иерусалимом, Меккой, Ширазом и Хайфой, хотя и сам он видел их только во сне, пока не посетил. Кто родит наследника, которому передаст свои редкие книги, каких и в столичной библиотеке нет? Бог однажды указал ему ту, за родинку которой можно отдать Самарканд и Бухару. Маленькая, худенькая, на ладони можно удержать, она передала через подруг, что согласна выйти за него замуж. Родители знали, что её возлюбленный другой веры, но уважаемый учитель всё же, не бродяга, много умных слов знает, серьёзный человек, да и калым обещал хороший. Хоть и другой веры, но, может, дочери будет хорошо с ним. Хотя, какая ещё вера, достойная человека, может быть, кроме Ислама?! Подумали-подумали родители и отдали дочь, хотя председатель им не советовал.

Семья удалась, пристроили ещё комнатку. И шифоньер, а не книги, наконец, купил Язберды. Счастье с «Дюймовочкой» длилось недолго. Пришёл отец и забрал дочь домой. Это был позор в селе неслыханный даже по нынешним временам. Соседки, возвращаясь с родника, собирались на углу старой крепости. Удерживая огромные вёдра воды на голове, они спускали со своих ртов гайначи, то есть «платки молчания» и шептались до одури, перебивая друг друга: «Ах, Язберды-то прикидывался порядочным человеком, а Язберды-то колдун, обманщик, он не верит в Аллаха, читает запрещённые книги. Он высосал кровь из жены. Понятно, почему она сбежала». Другие утверждали, что он обычный ваххабит, из которых террористов делают.

Впрочем, нет ничего нового под Луной. Язберды помнил слова ушедшего в мир иной своего наставника и учителя. Тот рассказывал, как относились к Пророку Мухаммаду родственники-курейшиты. Они никак не хотели воспринимать новое откровение Милостивого Творца — Ислам. Курейшиты твердили, что будут жить, как жили их отцы, никогда не сменят веру в идолов на веру в Единого Бога, и будут всегда поклоняться камням в их родовом святилище. Как и предыдущих Посланников Бога, Мухаммада жестоко преследовали. Некоторые Его ученики были замучены и убиты. На Него клеветали, называя гадальщиком, хитрецом, человеком, связанным с джинами. Священный Коран передаёт, как сокрушался Милостивый Господь по этому поводу: «О, горе для (Моих) рабов! К ним не приходит ни один посланник, Которого они б не осмеяли». Курейшиты даже хотели убить, убить Пророка!.. Впрочем, известно, всякий Божий Посланник испил из жертвенной чаши...

Потом неожиданно в дом Язберды нагрянули гости из города. И с ними башлык, разгневанный до того, что даже не поздоровался, как полагается доброму мусульманину. Сразу с порога начал кричать, что долго терпел, как учитель подрывал устои веры Мухаммада в их ауле, где жили святые хаджи и было медресе, куда приезжали учиться из окрестных сёл: «А теперь ты, негодник говоришь, что ожидаемый мусульманами Махди — обещанный Спаситель Мира — уже давно пришёл. Если пришёл, то почему муллы не знают, а они в Каире учились!»

— Смог бы, — был вне себя башлык,— то на одну твою нечестивую ногу, обманщик, наступил бы, а другую выдернул, как лягушке поганой.

Язберды уже обессилел от людской злобы, но уважаемому в ауле башлыку стал терпеливо объяснять. Он открыл Священную книгу мусульман, переведённую на туркменский язык, и стал искать цитаты о том, что все Пророки получали чистую веру с неба, нашёл и прочитал: « «Меж ними мы не делаем различий». Язберды также прочитал и другое ясное указание Корана: «Ужель не видишь, что Аллах по (мудрой) Истине построил небеса и землю. И, будь на то желание Его, Он повелит исчезнуть вам и новое творение назначит». Так в аятах объясняется закон замены одной религии на другую, так говорится о череде Посланников Творца, которые в разные эпохи нашей цивилизации являли Его волю и приносили людям Его Учение в том объёме и виде, который соответствовал степени развития и нуждам человечества в то время. Так говорится о согласовании времён.

Имам невежливо затыкал уши. Гости морщились. Но Язберды продолжал говорить. Говорил в пустоту, а, может быть, башлыку:

— Исламские священники «подтверждение» своим «идеям о печати Пророков» находят в аятах, в которых, если вдуматься, даются лишь брачные установления для благочестивых мусульман, подтверждая, что «И Мухаммад не был отцом Ни одному мужчине среди вас, Он — лишь посланник от Аллаха и печать пророков...». Данный аят содержит лишь утверждение того, что Посланник Бога не имел сына-наследника, который, согласно давним традициям, мог бы продолжить Его духовную миссию.

— Ах, о чём говоришь, нечестивец! — имам был взбешён. Ты хорошо понимаешь язык Аравии, и потому надсмехаешься над Священным Кораном, когда читаешь Книгу на туркменском! Зачем опошляешь туркменским языком слова Аллаха? Вот потому до тебя не доходит смысл Корана,— поддерживая муллу, укоряли его хорошо выбритые и пахнущие дорогой туалетной водой городские пришельцы, угрожающе раскрыв перед учителем документы своего строгого ведомства, защищающего внутренний порядок в стране.

Учитель же был спокоен. Он знал, как отвечать невеждам:

— Откровение Творца в предвечности шло без букв, звуков или слов. Мухаммад же передавал землякам эти смыслы-понятия на родном Ему арабском — языке древнем, страстном, поэтичном. Потом слово Творца, озвученное Мухаммадом, было записано арабскими буквами. И вот уже много веков на заре всякого дня люди читают священный Коран, но доныне не все осознали, что Писания даны ради того, чтобы каждый мог уразуметь написанное, понять откровение Творца, значение всего Им переданного на своём родном языке. «Дабы всякий из людей знал, где утолить жажду».

— Где утолить жажду...,— вслед за учителем про себя повторил важный гость в штатском. Он почувствовал, что устал. Три часа до аула добирались. Пора бы покончить с этим нарушителем спокойствия, из-за которого их вызвал имам. Пора бы у родника посидеть, которыми богаты здешние горы. И потому быстро приступил к главному — получить у этого всезнайки письменный отказ от своей веры. Однако учитель Язберды не брал ручку, а требовал объяснить, в чём он нарушил порядок. Коран чтит. В мечеть, действительно, не ходит, но дома молится Аллаху. В школе детям не проповедует, рассказывает лишь тем, кто просит, тем, кто жаждою томим. Живёт по закону государства. А что касается Веры бахаи, то она,— как свежая роза, которая, постепенно раскрываясь взору людей, сама по себе источает Божественное благоухание. И разве он в силах прервать поток ароматов нового откровения Бога!

Согласился Язберды написать на бумаге лишь доказательства пришествия нового Пророка Бахауллы, и если имам сможет опровергнуть их, то он подпишет желаемое. Он начал говорить, что миссия Бахауллы началась на Востоке, как предсказывали Иезекииль и Христос, она началась в Персии, как было предсказано Даниилом, она началась в Тегеране, как предрёк Явитель Божий Баб, что приход Бахауллы в точности соответствовал также пророчествам Исайи, Иеремии, Михея, Заратуштры, Будды. Да что там, о приходе Бахауллы говорил великий туркменский поэт-пророк Махтумкули-Фраги. А сейчас в мире около 8 миллионов бахаи, почти во всех странах есть.

— Прекрати богохульствовать! — неистовствовал имам.

— Ладно,— утихомиривал гостей башлык,— попугали этого негодяя, и хватит. Потом завершим. Надо уже пообедать, язва разыгралась.

Пришельцы из города, недовольные таким разворотом событий, всё же сели в джипы. Обед у горного источника обещал приятное времяпрепровождение. Поднявшись по склону, посмотрели назад на старую крепость в центре прилепившихся друг к другу домов. В панораме ещё зелёных гор только обветшалые дома портили идиллическую картину. Хозяев этих домов расстреляли в 37 году, объяснил башлык, трогать, и тем более сносить эти руины он не имеет права по закону гор, даже, если наследников нет. Человек в штатском заскрипел зубами: «Жаль, что ныне другое время, нельзя, как тем сотрудникам НКВД, нашего наглеца взять за горло и быстро в кутузку отправить».

Башлык почувствовал мысли полковника. Поёжился. Ведь такие ничем не побрезгуют, в случае чего, не только с Язберды, но и с ним так же быстро могут расправиться. Причину найдут. Они умеют.

Остановили машину у самого костра, где уже жиром истекала шурпа. В отдельном котелке сыновья председателя приготовили постный суп. Напоминание о диете ещё более его омрачило. Достал из багажника сумку со спиртным. Стал по городским порядкам гостям предлагать. Только имам отказался. Башлык вспомнил, что и учитель не употреблял спиртного, ни с кем не скандалил. Говорил непонятными словами об общем мире, который должен прийти на всю землю. А в их ауле мира между людьми трудно добиться. Несколько мечетей и каждый только свою хвалит. Его Бахаулла говорит, что нельзя иметь больше одной жены. Это тоже неплохо. Говорит, что женщина равна в правах с мужчиной. И это тоже очень современно. Никакой он, оказывается, не ваххабит. Уверяет, что об их Пророке говорится в священных текстах.... Хм, неужели? Но это он загнул.... Но может, действительно, бахаи не убивают детей, и кровь не пьют? Люди всякую ересь придумают... Наверное, это так, иначе бы эта худышка жена не рвалась бы к нему. Отец вот её звонил недавно, говорит, под замок посадил, иначе убежит к мужу опять...

Башлык сам-то не пил давно, с тех пор, как заболел. Тогда отпустил бороду и стал совершать пятикратный намаз. Потому с раздражением смотрел на развеселившихся под влиянием спиртного гостей: «Тоже мне, мусульмане!» Он лёг на согретую солнцем траву, стал думать о текущих делах их дехканского объединения, своеобразного колхоза, который деловые горцы не решились расформировывать в перестройку. Думал, как, наконец, завод питьевой воды достроить, чтобы в городе чистейшую влагу в бутылках продавать, а то вон столько вкусной родниковой разливается, впустую пропадает, мальчишки даже пытаются разводить рыбу в заводи, только загрязняют всё вокруг. Но деловые мысли перебивали слова, сказанные учителем. Башлык Коран сам так и не прочитал. Помнил несколько молитв на арабском — дед научил. А тот так и сыплет цитатами, и не только из Корана, но и из своей книги. Говорит, что и она священная, «Книга Несомненности» называется, а на арабском Китаб-и-Иган. Как там учитель говорит из этой Книги? «...Всякий Пророк Божий испил из жертвенной чаши и вознёсся к высотам славы...». Правильно, если судить по жизни Пророка Мухаммада, да и пророк Иса страдал.

Башлык обернулся к полковнику, спросил, читал ли тот Коран. Обгладывая со смаком баранью кость, важный гость очень удивился вопросу: «А зачем? В детстве в ауле читал немного у муллы в мечети, но так ничего не понял». Башлык подумал, а может, самому прочесть Коран на туркменском языке, и понять, кто прав. У всех разные источники для душевной благости... Он вынул телефон и стал кому-то звонить непривычным для него голосом, без строгости: «Дочка, как этот обормот твою подругу называет? Дюймовочкой? Какое слово дурацкое нашёл, сказок начитался. Собирайся, иди к ней, пусть возвращается в дом мужа. Скажи отцу, что я приказал. Плохо одному человеку жить».

Солнце уже начало укрыться за высокой горой, но последние его лучи ещё плескались в заводи источника. Ожили всякие козявки-букашки, проявились звонкие птичьи трели. Башлык пытался наслаждаться вынужденным бездельем, но в голову настойчиво шли слова из Корана, о которых слышал от Язберды: «Дабы всякий из людей знал, где утолить жажду». А потом появились другие мысли: «Может оставить этот горный источник в покое, не прятать его в трубу. У родника, оказывается, так хорошо думается, да и мальчишки пусть развлекаются, повзрослеют, не до развлечений будет, работы в селе столько будет, ведь, похоже, новые времена наступают, эпоха будут меняться... Пророк наш, Мухаммад, уже выполнил свою миссию. Он покончил с идолопоклонством, открыв наши сердца Единому Создателю Что же будет дальше?..»