Маги и Посланники:
сравнительный анализ Веры Бахаи и
трудов Карлоса Кастанеды

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие к первому изданию... 2

Маги и Посланники.. 4

Причины притягательности религии и магии. 4

Фундаментальный принцип познания мира: Единство Бога. 5

Специфика магии и религии. 6

Отдельные аспекты практической деятельности. 7

Сталкинг. 7

Вопрос об использовании наркотиков для духовного совершенствования. 8

Сновидение. 9

Различия в отношении к развитию общества. 10

Индивидуальный поиск истины — первый принцип Веры Бахаи в свете учения магии. 11

Единственно верная из всех религий — фанатизм или реальность?. 12

Неделание магов в Вере Бахаи — конкретные примеры.. 13

Обучение Вере.. 13

Служение в административных институтах Веры... 13

Поклонение Богу — молитва как «неделание». 14

Вопрос о вступлении в семейные отношения.. 14

Заключение. 15

Список цитированной литературы.. 16

Предисловие к первому изданию

Нижеследующее эссе является результатом индивидуальных особенностей личного духовного пути автора, просто попыткой разрешить — прежде всего для самого себя — некие важные вопросы. Индивидуальные же эти особенности заключаются в следующем:

Давным-давно, когда мне было 18 лет (обычный, видимо, срок для подобного рода мыслей), меня вдруг самым наисерьёзнейшим образом заинтересовала проблема смысла жизни. Проблема была примерно такого свойства, как её ставили экзистенциалисты, — если всё это когда-нибудь закончится (придёт смерть и наступит конец всему), то какая разница — умереть сейчас или, скажем, лет только через пятьдесят? Ведь с материалистической точки зрения результат будет совершенно одинаковым — ты вдруг перестаёшь двигаться, окружающие этим изрядно опечалены, потому что ты был им так или иначе полезен, выполнял, может быть, какую-нибудь работу и т.д., одним словом, разгонял их скуку, — но теперь уже ничего не поделаешь, плакать бесполезно, и они упаковывают то, что осталось, в деревянный ящик и закапывают это с глаз долой в землю. Следует признать, наверное, что скорбь их при этом имеет чисто эгоистическую природу — как если бы сгорел их любимый пылесос. Только в данном случае аппарат имеет ещё некую уникальную ценность, потому что другого такого не сыскать нигде. Но, в конце концов, оказывается, что это всё не столь страшно — понемногу функции умершего так или иначе перераспределяются между живущими, и скорбь утихает...

Но логично спросить — мне-то что до этого? Ведь память или какие-то иные материальные следы, оставленные мною в этом мире, после смерти мне уже абсолютно не важны — я исчез, меня нет, я перестал существовать! К чему тогда стремиться прожить дольше? Может быть, потому что так уж повелось — ты случайно появился на свет, никто тебя об этом не спрашивал, ну и существуешь — мог бы с тем же успехом и не существовать, в природе бы от этого ничего катастрофического не произошло. Неужели наше существование — просто случайность, недоразумение, несуразное событие, которое невозможно оправдать никакими разумными доводами? Но в таком случае это просто противно: выходит, что моя свободная воля — всего лишь насмешка надо мной, потому что в реальности я так же не могу ничего выбирать, как и какой-нибудь муравей. Что же делать? Может быть, если жить или не жить — равнозначно, лучше уж сразу со всем этим покончить и не вовлекаться в столь трудоёмкие процессы социальной деятельности? Всё равно ведь в этом нет никакого смысла.

Что самое интересное — у кого я ни спрашивал тогда об этом, никто мне ничего вразумительного объяснить не мог. Люди, фактически, предлагали смириться с животным существованием — «просто жить», вот к чему сводилась их основная идея. Ситуация зашла в полнейший тупик. Даже самый главный психиатр дурдома на Владимирской (казалось бы, он должен был знать, как отвечать на подобные вопросы — не один же я такой дурак у него был), выслушав всё это, смог дать, фактически, лишь совет не рубить сплеча в этом вопросе, а подождать, упомянув вероятную несостоятельность моего технического мышления в этом вопросе.

И тут среди мрака отчаяния и полной растерянности мне совершенно случайно попала в руки распечатка восьмого тома Карлоса Кастанеды «Сила Безмолвия». Копия эта, хотя и была, наверное, десятой под копирку (к тому же однажды наша кошка приняла её за туалет), всё же поддавалась прочтению. Почему-то, несмотря на всю кажущуюся фантастичность описываемого там положения вещей, возникало ощущение, что это — не фантастика. Но объёма информации, который можно было почерпнуть из одной этой книги, конечно, было слишком мало для того, чтобы делать какие-либо окончательные выводы.

К счастью, пришла перестройка, и на крыльях ветров обновления прилетело множество всякой высокодуховной литературы. Среди прочего — и книги Кастанеды. Оказалось, что, действительно, существуют в природе и семь первых томов, так что общий объём книг этих составил, наверное, пару тысяч страниц. Этого уже было вполне достаточно.

Здесь стоит сделать замечание о том, почему я уверен, что человек может всегда с большой степени вероятности выяснить, что есть правда, а что — вымысел. Когда мы узнаём о том, что кто-то предлагает объяснение реальных событий, мы вполне способны проверить достоверность этой теории — для этого даже люди придумали такую штуку, как «научный метод».

Есть немало людей, которые в принципе не верят, что истину можно выяснить. Истина, мол, для каждого своя. Получается, тогда и мироздание для каждого человека какое-то своё? Ведь мироздание, несомненно, следует признать реальным объектом. Каким бы оно ни было, оно какое-то определённое. На него можно смотреть с разных сторон, видеть его и так, и эдак, но сама его реальность от этого не меняется. Представим себе, например, что два человека (Вася и Маша) находятся перед некоей стеной. На глазах у Васи розовые очки, а у Маши — голубые. Поэтому они видят стену по-разному, и когда Маша, любуясь ею, говорит Васе: «Не правда ли, какая чудесная голубая стена?», Вася слегка шокирован и расстроен. Ему сразу приходит в голову, что Маша либо дальтоник, либо нарочно хочет считать эту стену голубой, потому что как-то призналась, что очень любит голубой цвет. Если Вася человек воспитанный, он может вежливо удивиться и попытаться объяснить Маше, что стена никакая не голубая, а самая что ни на есть розовая. И конечно, ему будет сложно продолжать разговор, натолкнувшись на решительный протест Маши, которая безапелляционно заявит, что никакой розовый цвет и близко тут не ночевал, и т.д. и т.п. Если Вася невоспитан, то они могут даже подраться.

Если Вася склонен к глубокомысленным рассуждениям и по натуре своей миротворец, он может в утешение себе придумать теорию, что реальности как таковой не существует, что стена для каждого имеет свой уникальный цвет, и что человек, в конце концов, имеет право видеть мир таким, каким он ему видится. С помощью такого хитрого хода он, по крайней мере, избегнет чувства раздражения по отношению к Маше, и они останутся закадычными друзьями.

Однако следует признать, что при этом истина осталась сокрытой — они так и не выяснили, в чём дело и почему их мнения так кардинально расходятся. Конечно же, существуют способы, с помощью которых можно выяснить истинный цвет стены, начиная от мистического прорыва, когда вдруг они поймут, что на глазах у них всю жизнь были очки, и, сняв их, они увидят правду, либо они могут воспользоваться научными средствами — например, опросить разных людей, какой им видится эта стена, а затем сделать логический вывод. Или, в конце концов, можно принести спектроскоп и в точности выяснить оптические характеристики покрытия стены, признав затем, скрепя сердце, что стена белая, а у них галлюцинации.

Многие люди считают, что доказательства возможны только в точных науках, и упорно повторяют, что в вопросах мировоззрения всё зиждется только на личных пристрастиях. Но мне почему-то кажется,— более того, я абсолютно в этом уверен,— что если бы всё было так зыбко, то мир был бы куда более хаотичным, чем мы это наблюдаем в действительности. Доказательства существуют — проблема только в том, что некоторые из них неправильно сформулированы или приняты на веру, без тщательной проверки.

Итак, мы отправляемся в поход за духом. Разве это не самый главный поход в нашей жизни? И неужели в таком вопросе допустима какая-то слепая вера? Даже простой турист, отправляясь, например, в горы, должен представлять, что его там ждёт. Собрать достаточно сведений о маршруте прежде, чем идти в поход — естественное стремление и неизбежная необходимость для каждого путешественника. Путешествие духа — вещь непростая. На этом пути огромное количество пугающих пропастей и туманных обрывов, поэтому нам обязательно потребуется проводник. Большинство людей это понимает, и потому ищет себе учителя, который провёл бы нас через все опасности этого путешествия.

Понятно, что кого попало выбирать не надо — это наиважнейший вопрос. Если мы видим, что проводник, предлагающий ему свои услуги, хочет, скажем, переправляться через пропасти, пользуясь поднимающимися снизу потоками тёплого воздуха, гневно отвергая при этом необходимость иметь крылья — или хотя бы дельтаплан — естественно, путешественник заподозрит, что все разговоры о высоких материях типа «Бог нам в этом поможет» — скорее всего, свидетельствуют о том, что у проводника серьёзные ментальные проблемы и ему пора обратиться к компетентному врачу. С другой стороны, если проводник представляет вам чертёж этого самого дельтаплана и говорит — «Я эту дорогу знаю, как свои пять пальцев — возьмём с собой пять квадратных метров нейлона, на месте есть достаточно кустарника, из него построим каркас и всё будет в наилучшем виде» — то вы, конечно, склонны довериться его обещаниям. Одним словом, вопрос с доказательствами для того, кто твёрдо вознамерился докопаться до правды, никогда не является неразрешимым.

Итак, по изложенным выше причинам я на сто процентов уверен, что человек может выяснить правду касательно какого-то толкования реальности. Для этого надо только собрать достаточное количество информации. По мере того, как исследователь всё глубже проникает в суть предмета, накапливает эмпирические данные и сверяет их с предложенной теорией, он замечает, что теория либо объясняет факты, либо нет. Если, скажем, собрано 10 тысяч фактов, и все они укладываются в данную теорию, и при этом не видно ни одного, который бы ей противоречил, можно с уверенностью утверждать, что теория верна.

Забегая вперёд, скажу, что мои размышления очень быстро привели меня к однозначному убеждению, что всё написанное Кастанедой — сущая правда от начала до конца, хотя и не укладывается в наш привычный и разделяемый всеми способ интерпретации действительности. Стали появляться первые экспериментальные подтверждения — прежде всего, первые проблески сновидений. Но ситуация, честно приходится признать, опять зашла в тупик — чего-то не хватало, из всей этой системы выпал какой-то ключевой элемент, и я повторял себе тогда — уже без отчаяния, просто совершенно сознательно и спокойно — я жду. Я жду, когда ко мне придёт кто-то (или что-то), кто станет мне учителем...

Первая мысль, пришедшая мне в голову насчёт направления поисков этого чего-то, была почти очевидна. Если дух хочет направить меня, он обязательно подкинет мне какой-нибудь шанс, моя задача — просто не упустить эту возможность.

Поэтому когда ко мне несколько раз повсюду поприставали известные молодые люди, прославившиеся своим хватанием людей за рукава в метро и жаркими вопросами «А вы знаете, что Христос умер за вас?», я подумал: «А кто знает, вдруг это и есть то, чем мне нужно заниматься? Ну и что, что это выглядит так странно внешне?» Я попытался проникнуть глубже внутрь их объяснения реальности, чтобы опять же решить — действительно ли это путь знания, или всего лишь пустышка?

Результат данного исследования не заставил себя долго ждать. Через короткое время стало абсолютно ясно, что копать дальше некуда и мучить себя незачем — накопилось такое огромное количество несуразностей, против которых всеми своими фибрами восставала моя душа, что все вопросы исчезли.

Но переставать искать среди религий было ещё рано. Ведь вот, рядом с тобой люди, заявляющие всем своим видом: «Мы знаем, в чём смысл жизни, и мы готовы это объяснить любому, кто спросит». Одной из подобных групп людей, встретившихся на этом пути, были бахаи.

Естественно, войдя в этот круг общения, я с некоторым пессимизмом ждал — вот-вот встретится что-нибудь, что вытолкнет меня отсюда, какая-нибудь обычная религиозная несуразность, которую «руками не потрогать, мозгами не понять». Но что-то она всё не попадалась и не попадалась. А люди были очень милые — чего стоил один Крис Тара-Браун, приехавший на берега Обского моря аж из самого Сан-Франциско (города, как мы знаем, в стиле диско, хотя он авторитетно заявлял, что мелькающие в этом клипе пальмы относятся, скорее всего, к Флориде).

Будучи верен своей теории о том, что лучше всего истинность любого учения познаётся на практике, я уже на второй день пошёл с этими ребятами распространять их Веру — Крис придумал это делать на пляже, потому что было начало августа.

Естественно, поскольку я на тот момент был уже абсолютно уверен в правильности кастанедовского пути знания, основным способом проверить правильность Веры Бахаи стало сопоставление её с учением дона Хуана. Это оказалось нелёгкой задачей. Но зато и во многом помогало — предо мной разворачивались две точки зрения, между которыми гораздо легче отыскать этот самый инвариант — абсолютную истину… Конечно, прогуливаясь по пляжу и помогая Крису заводить с утомлёнными солнцем людьми философские разговоры (представьте, человек, получивший в школе на выпускном экзамене двойку по английскому, взялся действовать в качестве переводчика!), я и опирался в основном на Кастанеду, а не на Веру Бахаи — просто потому, что о Вере Бахаи не знал ничего, а о Кастанеде всё. Крис не возражал, даже поддерживал меня в этом, мудро отмечая, что духовность есть духовность, под какими именами бы они ни скрывалась.

В Вере Бахаи есть такая очень интересная как бы традиция. В полном соответствии с духом единства в разнообразии — одним из принципов Веры — каждый, кто приходит в неё, проделывает эту работу: доказывает, прежде всего для самого себя, истинность миссии Бахауллы на основе своей прежней религии, будь это хоть христианство (т. е. вопрос о возвращении Христа[1]), буддизм (действительно ли пришёл Пятый Будда, Будда Майтрейя, Будда Всеобщего Братства?), или даже атеизм (с точки зрения материалиста, на белом свете нет другой настолько разумной системы выхода из нынешнего кризиса, как Вера Бахаи). Есть даже такой интересный опыт — существует книга, написанная мормоном, ставшим бахаи, приводящая доказательства из книги Мормона — и это несмотря на то, что бахаи не считают Иосифа Смита Посланником, подобным Христу или Мухаммаду — но всего лишь провидцем, не обладающим никаким авторитетом.

В связи с этим лично для себя я рассматриваю появление данной работы как закономерный итог некоего этапа в духовном развитии, в течение которого я связывал в единую концепцию мироздания два учения — Бахауллы и дона Хуана. Надеюсь, что этот сравнительный анализ поможет тем, кто, подобно мне, был очарован великолепием раскрытого Кастанедой знания, найти свой путь в лабиринтах нынешнего изобилия кричащих о духовном развитии красочных реклам.

Маги и Посланники

Приводимые ниже рассуждения касаются сравнительного анализа двух очень интересных систем, ведущих к высочайшим вершинам духовного развития: это магия, описанная Карлосом Кастанедой в его захватывающих произведениях, и Вера Бахаи — последняя по времени из мировых религий, возникшая в 1844 году в Персии (ныне Иран). Автор ни в коей мере не претендует на всеобъемлющий обзор даже основных положений этих систем, поскольку это вряд ли возможно в рамках работы подобного уровня. Это — лишь попытка указать на наиболее ясные и лежащие на поверхности вопросы духовного развития, которым, так или иначе, уделяют внимание обе эти системы познания мира.

Автор также не будет касаться вопроса о доказательстве истинности данных двух систем знания, поскольку для этого можно просто обратиться к первоисточникам — соответственно, к книгам Кастанеды и к Писаниям Веры Бахаи.

Причины притягательности религии и магии

И та, и другая системы совершенно заслуженно очаровывают сердца многих и многих искренних людей на белом свете. Насчёт религий этот вопрос — чем же они это заслуживают — всегда был достаточно ясен, в том числе и в отношении Веры Бахаи, которая, как известно, «есть неизменная вера в Бога, вечная в прошлом, вечная в грядущем». Если человечество собирается существовать и далее в этой Вселенной, ему не найти для этого лучшего способа, чем Вера Бахаи. Она буквально содержит в своих Священных Писаниях все ответы на все вопросы (по крайней мере, на ближайшую тысячу лет — такой срок установил Бахаулла, сказав, что нового откровения от Бога не будет, по крайней мере, в течение этого времени). Все религии, в конце концов, всегда занимали своё законное положение — фундамента для обновлённого здания цивилизации, и Вера Бахаи также вполне удовлетворяет поставленной перед ней задаче.

Однако возникает вопрос, — как быть с неисчислимым количеством других дорог, в начале каждой из которых стоят указатели «К Богу», либо «К Духовному Совершенству»? Кастанеда — пример одной из самых весомых систем такого рода. Действительно, стоит раскрыть какую-нибудь из книг Кастанеды и углубиться в чтение, как потом уже невозможно остаться равнодушным к тем великолепным мирам, что раскрывает он перед нашим взором. Потрясает величие достижений, которые доступны человеку, — прежде всего, это возможность разглядеть за нашим миром бесчисленное множество миров иных, и причём даже путешествовать по ним, с замиранием сердца рассматривая невиданных существ и ландшафты нашей бесконечной Вселенной. Впрочем, сами по себе такие достижения, может быть, и недостойны того, чтобы придать данному учению такое очарование. Безусловно, они отнюдь не представляют собой качественного изменения нашего жизненного наполнения — но всего лишь количественное. В конце концов, это просто иная разновидность коллекционирования ощущений, чем многие люди и занимаются всю свою жизнь, обнаруживая в конце, что прожили жизнь животного.

Обычно под магией люди это и понимают: научиться добывать материальное, будь то вещи, острые ощущения либо власть над этим миром. Однако хорошо известно, что, сколько люди это ни практиковали, доводя сию систему до её логического завершения, они всегда кончали вещами достаточно мрачными. Ни к чему эта власть над миром материальным не ведёт, потому что ответ на самый главный вопрос — о смысле всего этого — остаётся опять же вне внимания магов. По этой причине дон Хуан[2], наверное, и согласился употреблять термин «магия» по отношению к своим занятиям лишь с серьёзными оговорками.

Ценность магии дона Хуана состоит, конечно же, в ином. У него есть ответ на вопрос о смысле жизни. Здесь-то и возникает почва для сравнения магии с религией.

Фундаментальный принцип познания мира: Единство Бога

Основой существования магии (далее под термином этим мы будем подразумевать именно знание нагвалей[3]) является концепция Орла. Если задаться вопросом, что же Это такое, то, несмотря на протесты дона Хуана, мы вынуждены будем признать, что Орёл всё-таки тождественен Богу. Другое дело, что люди обычно понимают под Богом... Однако даже само рассуждение об этом неизбежно приводит к представлениям, в то время как Бахаулла[4] чуть ли не на каждой строчке Своих Писаний повторяет, снова и снова, утверждение о непознаваемости Его — «Для всякого чуткого и просвещенного сердца очевидно, что Бог, непостижимая Сущность, Божественное Существо, превознесен бесконечно выше всякого человеческого свойства, такого, как телесное существование, восхождение и нисхождение, уход и возвращение».[5] И возражения дона Хуана касались именно этого: Орёл — непознаваемое, следовательно, не может быть описан словами, то есть не принадлежит тоналю, — этому маленькому островку, затерянному в безбрежных волнах океана непознаваемого. Насколько я понял, всё-таки (в пределах моего разумения) когда он говорил о нагвале, Орле и духе, то имел в виду одно и то же. Может быть, конечно, употребление этих слов в том или ином конкретном контексте было связано со специфическими различиями в характере проявления данной Божественной сущности в нашем человеческом мире. Но всё равно, это очень сильно напоминает тот самый мир Хахут, мир Сущности Бога, что описан Бахауллой в Лаух̣-и Кулл ат-Та’ам, «Скрижали о Всякой Пище». Когда одному из магов был задан, говоря простыми словами, вопрос «Зачем вы надо мной издеваетесь?» (учеником, естественно, находившимся в самом начале пути), ответ был незамедлительным: «Так велел Орёл» (хотя ученику это было в тот момент всё равно, что китайская грамота). Таким образом, мы видим у Кастанеды недвусмысленное разъяснение того, что если что-то и стоит делать в этом мире, то только исключительно потому, что так запланировал Орёл, сиречь Бог. Вот эта-то схожесть концепции Источника всего и Повелителя Вселенной и придаёт такую весомость учению магов-нагвалей, и для бахаи, знакомых с книгами Кастанеды, ставит множество весьма интересных вопросов. Например:

·  Может ли всё-таки человек достичь познания Бога без помощи Богоявления?

·  Если оказывается, что некоторые запрещённые Бахауллой методы применялись доном Хуаном для духовного развития тупых учеников (а кто из нас в этом деле может с уверенностью сказать, что он не туп?), то нельзя ли эти методы (например, наркотики) всё же принять на вооружение (хотя бы в исключительных случаях, когда личная тупость кажется уже непереносимой)? У подавляющего числа людей первый принцип Бахаи «самостоятельный поиск истины» ассоциируется зачастую с существованием некоего «личного пути к Богу для каждого», когда указаниям Богоявления не придаётся статуса обязательных для каждого законов.

·  Каков смысл существования под Божиим руководством двух столь различных систем?

·  и т.д.

Специфика магии и религии

Мне думается, что успеха в разрешении этих вопросов можно достичь, вдумываясь в конкретные обстоятельства существования и развития этих учений. Всё-таки нагвали поддерживают тщательную сокрытость своей системы от досужего интереса случайных прохожих, в то время как религия ставит себе очень смелую цель — помочь всем, без исключения, людям, в том числе и случайным прохожим, и самодовольным тупицам (пусть и в различной степени, пусть даже если эта помощь проявится через столетия после прихода и ухода Посланника,— в таком случае это происходит путём встраивания принесённых Им принципов и ценностей в систему мировоззрения членов социума, даже тех, которых, строго говоря, нельзя назвать Его последователями).

Интересно сделать краткое замечание насчёт различия Учителей в этих двух системах. Учитель-нагваль тоже когда-то был простым идиотом, и лишь после жертвенных многолетних усилий предыдущего нагваля он становится совершенным зеркалом, отражающим атрибуты Бога (т. е. Орла). Его так и называют — нагваль, т. е. бог (пусть и со строчной буквы; уважение учеников и благодарность их ему такова же по силе, как и у верующих к Богоявлению, в этом нет никаких сомнений). Развитие учеников без нагваля невозможно, и любые их достижения являются результатом его непреклонного намерения[6]. Таким образом, оказывается, что нагваль выполняет функции Богоявления для своей группы, разница проявляется лишь в конкретных условиях их деятельности: в то время, как Богоявление появляется только тогда, когда люди готовы выслушать Его божественное Слово, нагваль втаскивает человека (хоть и избранного для этого духом) в это состояние готовности с помощью уловок (потому что «никто в здравом уме на такое противоестественное дело, как борьба за абсолютную свободу, не пойдёт»[7]). Если кого-то смутило слово «уловка», то сразу следует разъяснить здесь — это не обман в том смысле, как мы привыкли. Поступки нагваля лишены даже намеков на личные корыстные интересы, и поэтому когда он вас типа обманет, это не отвратительно, но поистине очаровательно!

С другой стороны, Богоявление учит открыто и всех, как уже было отмечено выше — не боясь оппозиции, преследований и Собственной смерти. Нагваль, при всей своей безупречности, всего лишь сохраняет неизменный уровень, — он воспитывает следующую группу (партию) и уводит к абсолютной свободе свою, после чего цикл повторяется. При этом чётко заявляется, что маги не должны следовать за подъёмами и спадами в развитии человеческого общества, потому что мост от магов к обычным людям построить нельзя, мост этот должен строиться в обратную сторону — от обычных людей к магам. Религия же по сути своей несёт прогресс, являясь следующей ступенькой развития, осваиваемой человечеством.

Поначалу, конечно, возникает такое ощущение, что это развитие по сравнению с достижениями магов — просто унылая серость и чистейшей воды религиозный фанатизм. Ни один, даже самый выдающийся, Апостол Бахауллы, не достиг таких высот знания, каких достигли маги (по крайней мере, это сложно заключить из исторических описаний событий тех дней). Так хотелось бы видеть, что был какой-то бахаи, который освоил сновидения!.. Но нет, всё не так просто.

Впрочем, следует решить здесь, что принимается за критерий. Ведь Апостолы Бахауллы отнюдь не были поставлены Им перед задачей путешествовать в иные миры и нести людям оттуда какие-нибудь сведения. Поскольку цель Богоявления — дать импульс развитию цивилизации, при этом уча людей отрешению (что одинаково признаётся наиважнейшей целью как магами, так и верующими), то критерием следует выбрать не материальные навыки, а, скорее, степень этого самого отрешения. Здесь же, справедливости ради, надо признать, что как истинные верующие, так и маги достигают, похоже, почти предела человеческих возможностей. И те, и другие на определённом этапе своего развития осваивают способность получать знания прямо от духа, не замутняя это знание своими эмоциями и предрассудками. Кроме того, в том, что Богоявление старательно обходит разные «чувствительные» моменты, связанные с овладением неким суперзнанием, которое даёт власть над окружающими людьми и событиями, прослеживается очень мудрый замысел. В конце концов, главной целью человека должно быть избавление от чувства собственной важности, и все хитрые штучки магов тоже служили именно этой цели. Поэтому, чтобы люди не сходили попусту с ума, приобщаясь к тому, чего они не в силах переварить, Бахаулла и скрывал от людей эти бушующие в Нём энергии.

Вопрос, следовательно, переходит в плоскость чисто утилитарную:

Какая система позволит достичь этого предела в духовном развитии скорее и с наибольшей гарантией, принимая во внимание опасность возможного поражения в борьбе с собственной глупостью?

Отдельные аспекты практической деятельности

Следует сразу заметить, что система магии имеет основанием своим присутствие учителя — безупречного нагваля. Религия же, предоставляя подобную возможность в момент своего рождения (т. е. когда Богоявление ещё находится среди людей), обещает, помимо этого, что и после Его ухода из мира совокупность оставленных Им методик и указаний обеспечит Его старательным и проницательным последователям развитие ничуть не меньшее. Среди этих методик можно отметить и оба основных метода магии — сновидение[8] и сталкинг[9].

Сталкинг

Поскольку и у Кастанеды, и у Бахауллы на первое место выходит овладение путём воина/истинного верующего, предписывается, прежде всего, заняться сталкингом — обучением[10] Вере. При этом очень интересно наблюдать, как данное занятие позволяет найти уникальную гармонию целей, на первый взгляд между собой совершенно не связанных — а именно, развития личного и развития социума. Это — одна из самых примечательных характеристик любого способа действий, указанного непосредственно Богом: предлагаемые Богоявлением занятия, на первый взгляд иногда даже бессмысленные, при внедрении их в практику вызывают множество тесно взаимосвязанных друг с другом эффектов, обнаруживающих истинно восхитительную картину совершенно неожиданных результатов. Любой бахаи, искренне пытающийся распространять Веру, где только предоставляется такая возможность, засвидетельствует, что в данном действии присутствуют исчерпывающие методы личного совершенствования: во-первых, это ведёт к отрешению, поскольку учитель учит ради человечества, а не ради себя самого (ну не наплевать ли ему, в самом-то деле — будут люди об этом знать или нет; он-то ведь лично ничего с этого не имеет) — это позволяет забыть о чувстве собственной важности, что является основной целью всей битвы воина; во-вторых, для того, чтобы обучение стало эффективным, неминуемо приходится развивать внимание — как первое, так и второе[11]. Поначалу, когда человек стал бахаи недавно, развиваться начинает, конечно же, первое внимание. До второго добраться достаточно сложно — это требует долгих упражнений и даётся человеку лишь тогда, когда он накопит достаточно самоконтроля и дисциплины. Однако при искреннем выполнении всех указаний Бахауллы человек прикасается и ко второму вниманию. Например, такая вещь, как молитва (присутствующая во всех религиях, и Вера Бахаи здесь — не исключение) имеет своей главной целью, конечно же, именно это; повторение неких текстов, требующих от человека активного сосредоточения (в общем-то, можно назвать их даже заклинаниями, вовлекающими в работу непостижимые аспекты нашего сознания); идея о получении руководства в ходе обучения Вере от божественного источника; мистические рассуждения о Сонмах в Вышних, что постоянно помогают нам, если мы поднимаемся учить Делу Бахауллы — всё это однозначно направлено на развитие второго внимания, поскольку, в силу своей необъяснимости, выходит за пределы юрисдикции разума — т. е. тоналя. Если бахаи действительно следует всему, что указано Бахауллой, пусть даже он на данный момент не понимает досконально смысла совершаемых им действий — можно считать, что проблема решена. Зёрнышко второго внимания, до того дремавшее в холодной почве под звёздным небом беспечной души, идёт в рост, поскольку начинают иметь место генерирующие тепло события — как говорит Бахаулла, «всходит Солнце Божественного руководства». Можно даже привести в этот момент разъяснение Бахауллы о том, что Солнце — это как раз Он и есть; хотя обычно на раннем этапе проникновения в Дело Бога этот факт не является непререкаемо очевидным. Для меня, по крайней мере, не был. Я говорил своему дорогому Крису Тара-Брауну: «Я думаю, что Бахаулла не врал, что Он от Бога, но вот только я думаю, что Бога нет», а он отвечал: «Бог непознаваем — как ты можешь сказать, что Его нет, если ты не можешь описать, чего именно нет?»

Вопрос об использовании наркотиков для духовного совершенствования

Для сравнения попытаемся обратиться к попыткам последователей магии (ставшим таковыми по прочтении, допустим, книг Кастанеды), достичь её сияющих вершин своими собственными ногами (руками и пусть даже зубами), без поддержки, без подтягивания сверху сильными руками учителя, ведущего его по заранее проложенной трассе. Отрицать возможность этого не стоило бы — хотя сложность этого (и опасность!) очевидна. Почти всякий метод, используемый в магии с целью пробудить второе внимание, связан с исключительно опасными мероприятиями (зачастую даже весьма вредными для здоровья мероприятиями!). В отчаянии от медленного продвижения по пути знания подавляющее большинство кастанедовцев склоняются к использованию наркотиков — очевидно, к каким опасным последствиям это может привести в отсутствие учителя, вовремя окунающего ученика в канаву с ледяной водой в случае, когда события принимают нежелательный оборот. Наркотики подобны этакой здоровенной дубине — ты её берёшь, пусть даже очень тщательно прицеливаешься и — «БАММ!» — по затылку себе. Силой отдачи тебя бросает вперёд — ты попадаешь в неизведанное! Правда, твоей заслуги здесь нет, поэтому данное достижение отнюдь не является стойким, к тому же если это проделывать часто, можно вообще лишиться последних остатков мозгов. Как и объяснял дон Хуан — есть надежда, что ты достигнешь понимания раньше, чем непоправимо подорвёшь своё здоровье. Смертельный яд, применяемый для спасения от неизлечимой болезни... Позвольте мне сделать здесь небольшое отступление.

Когда мне было немножко поменьше лет, чем сейчас, и я задавался вопросом о смысле жизни, смутно казалось тогда, что ответ на него — где-то не в этом мире, что надо «прорваться на другую сторону», и там-то как раз что-то откроется. Эта идея — что смысл жизни скрывается в иных мирах — оказывается, коренится очень глубоко в сознании, причём, я бы даже сказал, сознании целого человечества. Но стоит только немного поразмыслить над тем, чего люди достигают (или, вероятнее всего, просто пытаются достичь), присоединяя к области своих блуждающих исследований ещё и иные миры — и становится ясно, что такое расширение области наших знаний — лишь количественное, но почему-то совсем не качественное. Необходимо что-то совсем иное… Мне кажется, что единственным результатом всего этого, имеющим хоть какую-то реальную ценность, результатом, который мог бы послужить ступенькой на пути к отысканию смысла жизни, может стать здесь только РАЗОЧАРОВАНИЕ, иными словами, осознание ПРЕХОДЯЩЕСТИ мира сего… — и мира иного, в который ты так или иначе вылез, тоже! Само по себе сравнение этих миров неизбежно должно натолкнуть на такой вывод. Где смысл жизни среди материальности этого мира? И где этот смысл среди не меньшей преходящести какого-то ИНОГО мира?

О сын человеческий! Хотя бы облетел ты всю Вселенную и пересёк пространства небес — не обрести тебе покоя ни в чём, кроме как в послушании Нашему веленью и в смирении пред ликом Нашим».[12]

О сын речения! Обрати лицо своё к лику Моему и отрекись ото всего, кроме Меня; ибо владычество Моё пребудет, и царство Моё не погибнет вовек. Если же станешь искать иного, помимо Меня,— хотя бы искал ты во Вселенной вечно — тщетным будет сие».[13]

Почти каждый человек опасается поверить в то, что единственный выход из этого замкнутого круга поисков в материальном — в прыжке в абстрактное, в том, чтобы не побояться оторвать ноги свои от земли и ВОСПАРИТЬ — так трудно поверить в Бога, в того Бога, который истинно нематериален, т. е. необъясним, абстрактен и не скрывается просто где-то в ещё неоткрытом мире, которого можно достичь, сдвигая свою несчастную крышу (т. е. точку сборки) тем или иным насильственным способом. Ей-Богу, единственное, чего можно так достичь — это истинно потерять опору под ногами, так и не обретя себе опорой воздух, потому что не смог поверить в существование и власть крыльев! Дебри второго внимания способны заблудить в своих глубинах кого угодно — на том поймались люди гораздо более крутые, чем нынешние наркоманы или искатели острых ощущений! Это всё — печальное сумасшествие, творящее хаос из хаоса… Где же Бог? Где этот истинный смысл жизни? Куда ни взгляни — весь мир погряз в страстном стремлении обрести смысл своего бытия в съехавшей крыше…

Есть и ещё одна аналогия, помогающая понять, что именно происходит при использовании наркотиков для познания самого себя. Представим, что человек — этот как будто бы чёрный ящик, содержимое которого неизвестно. Впрочем, для лёгкости рассуждения представим себе холодильник (правда, тогда человек превращается в белый ящик, но разница несущественна). Представим также, что человек, сидящий рядом с холодильником и страстно желающий познать, что у него внутри, настолько невежествен, что не представляет себе концепцию ручек и дверей, и поэтому не знает, что дверцу холодильника можно открыть нормальными, так сказать, штатными методами.

Итак, в холодильнике что-то есть. По крайней мере, наш неандерталец это понимает — или хотя бы подозревает. Если он скромный и простой неандерталец, он будет смиренно довольствоваться обнюхиваньем, ощупыванием и другими неразрушающими методами исследования — ведь это скромный, законопослушный неандерталец. Более того, продолжив эту аналогию, мы можем себе представить, что у него есть инструкция, пусть и написанная на непонятном ему языке, но имеющая картинки, доходчиво (для вдумчивых, конечно же) объясняющие, как холодильником пользоваться. Как мы понимаем, роль такой инструкции в человеческом обществе выполняют Святые Писания различных религий — в древних религиях инструкции были попроще, в более современных — более продвинутые, и в каждой из них содержалось твёрдое обещание того, что в один прекрасный день свершится великое событие — холодильник откроется, и тогда наступит эра изобилия и всяких вкусностей (т.е. Царство Божие на земле).

Те же, кто был нетерпелив и не желал следовать нудному и скучному процессу освоения инструкций, с рёвом набрасывался на несчастный белый ящик, и начинал трясти его, как липку. И тут его ждали удивительные открытия! Внутри что-то начинало брякать, звенеть и биться, а затем снизу начинало что-то течь — нечто удивительно вкусное, нечто, чего никогда не зрели неандертальские очи. Предположим, это внутри опрокидывалась крынка с молоком. Что тут начиналось! Какой ажиотаж! Дубина, служившая для охаживания холодильника по его когда-то девственно белым бокам, провозглашалась новым магическим инструментом раскрытия таинственных сил человеческой природы, и толпы жаждущих рая на земле шли в лес, выламывая там дубьё покруче, а особо предприимчивые налаживали торговлю чудодейственными дубинами по баснословным ценам. Причём отбоя от покупателей не было совершенно, и люди эти сказочно богатели, пока их не расстреливали из автомата в лобовое стекло их любимого «Мерседеса».

Впрочем, довольно быстро всеобщий дубинистический угар проходил, и начинали раздаваться трезвые голоса тех, кто заметил, что битьё холодильника не проходит даром. Небольшое количество молока, мёда и прочих радостей, которое удавалось добыть поначалу, оборачивалось вонью прокисшей органики и полчищами мух, слетавшихся доедать до, что недолизали господа дуболомы. Конец был почти всегда печален — прекрасные белые ящики, которые когда-то уютно урчали и манили к себе мягким блеском своих белых боков, теперь стояли расколотые, с вытекшим хладагентом, покрытые глубокими вмятинами снаружи и гнилью и плесенью внутри. Мудрые и задумывающиеся о смысле бытия неандертальцы, естественно, тут же предали дубину проклятию, и вновь обратились к медитативному изучению ниспосланных свыше инструкций, свято (и не без оснований) веря в то, что научатся в один прекрасный день открывать эти волшебные двери.

Ну ладно, давайте оставим эту столь задевающую за живое тему. Вероятно, уже всем стало очевидно, что кушать наркотики — значит играть с огнём. Основной метод нагвалей поэтому — отнюдь не растения силы. Сталкинг мы уже упоминали — теперь давайте рассмотрим сновидение.

Сновидение

Одним из величайших и радостнейших моментов в понимании смысла и доказательстве достоверности предлагаемого Верой Бахаи пути было обнаружение ссылки Бахауллы на сновидение как путешествие в иной мир (фактически, было упомянуто даже о множественности достигаемых там миров). Это, конечно, самое главное — ведь люди никогда не рассматривают сон как пребывание в реальном мире. Причём заканчивается этот отрывок очень примечательной фразой:[14] «Мы воздержимся от дальнейших речей по сему поводу, ибо Мы охвачены скорбью из-за деяний тех, кто был сотворён через Наше слово, да будете вы среди тех, кто внемлет Нашему Гласу». Очевидно, что в эту категорию как нельзя лучше попадают те самые маги древности, что изобрели сновидение и использовали его совсем не для духовного развития и приближения к Богу — а даже наоборот. Хотя, конечно, Сам Бахаулла адресовал эту фразу некоторым Своим оппонентам, которые каждое Его слово стремились повернуть так, чтобы обвинить Его во всех грехах мира. Да пусть даже мы забудем про этих врагов — но если бы Бахаулла объяснил всем людям, как заниматься сновидением, то многие бы запросто сошли с ума, а нашлись бы и такие энергичные, но не слишком мудрые особы, которые смогли бы обрести власть над вторым вниманием, но не смогли бы устоять перед искушением «тёмной стороны силы».

Для тех, кто проницателен и уже приобрёл навыки экономии энергии в ходе служения Делу Божиему,[15] достаточно этого упоминания — возросшая энергия сама выведет человека к использованию сновидений, если в этом будет смысл. Потому что каков вообще смысл путешествия по иным мирам в сновидении? Прежде всего, это способ развития второго внимания. Если человек этого не понимает со всей отчётливостью (т. е. не идёт по пути воина), то он, наверное, и становится подобен магам древности, которые не могли чётко различить между реализацией смысла жизни и простым потаканием своему чувству собственной важности (между «имеющим отношение к духу» и «индульгированием», по терминологии дона Хуана). Дон Хуан замечал, что если бы была возможность избежать использования сновидений, новые маги[16] непременно бы это сделали. Но одним сталкингом они ограничиться не могли, а использовать для этого такой сложный комплекс мер, которым пользуются бахаи, было явно и очевидно несвоевременно для того уровня развития общества.

Различия в отношении к развитию общества

Здесь следует подробнее остановиться на этом главном и, видимо, определяющем аспекте различия между магией и религией. Магия существует в изоляции от общества и ставит себе целью «не быть связанной подъёмами и спадами в развитии человечества». Древние маги использовали своё могущество для того, чтобы издеваться над простым народом — при этом их понимание духа было достаточно смутным, и они никогда не задавались вопросом о своей роли в развитии цивилизации. Можно рассматривать крах магических цивилизаций как результат неуклонного развития человечества, сметающего на своём пути всё, что не укладывается в Божественный план. Поэтому пришли, как говорит дон Хуан, некие варвары и положили своими дубинками конец изощрениям древних магов. Только одни пирамиды от них и остались…

Впрочем, те из этих магов, кто был искреннее и обладал большей трезвостью, при нашествии этих варваров нашли в себе силы одуматься — вероятно, даже стали помогать народу спастись. Можно вспомнить замечание дона Хуана о том, что они уводили за собой целые города в иное измерение! Кто-то нашёл своё убежище среди неорганических существ[17] и до сих пор пугает до смерти случайных путников, идущих мимо их гробниц. Те же маги, что остались в этом мире, полностью пересмотрели свой подход к тому знанию, которым они обладали, и стали всеми силами помогать простым людям. Но поскольку в свете учений Бахаи мы теперь понимаем, что всё должно приходить в своё время, то для нас не будет удивительным тот факт, что все усилия этих ранних новых видящих[18] помочь обществу были абсолютно напрасны — не пришло ещё тогда время для восприятия человечеством их неимоверно сложного и возвышенного знания. Тогда они и решили, что после целой жизни, полной неисчислимых жертв и отчаянных усилий, закончить у разбитого корыта — тоже не самое лучшее, поэтому ушли в изоляцию — в полном соответствии с планами Духа. Это дало им возможность сохранить и накопить за многие поколения очень глубокое знание, хотя передавалось оно лишь весьма узкому кругу людей.

Их путь крайне увлекателен и восхищает своей красотой. Но давайте взглянем трезво: вот человек научился летать или путешествовать в теле сновидения на тысячи вёрст в мгновение ока. Что это даёт само по себе, кроме возможности развлечься? Несложно предвидеть, что после немыслимых битв с самим собой за овладение такими способностями обнаружить, что за красивым фасадом тебя поджидает всё тот же вопрос о смысле жизни и незаметно подкрадывающаяся скука — что может быть ужаснее? Внутри самого себя человеку не найти большего смысла, чем просто личное развлечение. Приходится обращаться к поискам чего-то большего. И нет другого ответа на этот вопрос всех вопросов, как только через апелляцию к Создателю и Властелину всего сущего. Всё иное замыкает наши пути в извечные кольца и циклы материального мира, таща нас вслед за его подъёмами и спадами, и единственным нашим стремлением становится рассеять тоску, скрывающуюся в каждом столь заманчивом сундуке с предполагаемыми сокровищами, что открывается нам при наших раскопках.

Бахаулла говорит, что целью Бога в отношении человечества является «продвижение вперёд вечно развивающейся цивилизации». Дон Хуан замечает на этот счёт, что когда человечество достигнет некоего уровня понимания, то сможет сломать ту светящуюся скорлупу[19], которая замыкает его на самоё себя, и тогда появится надежда отыскать в человечестве слабое отражение Орла. Именно в этом, в сущности, и заключается миссия Веры Бахаи — «ознаменовать наступление эпохи единства человечества», когда каждый будет осведомлён, что он — лишь слуга Бога, созданный Им для весьма благородной цели, и поэтому «хотя бы облетел ты всю Вселенную и пересёк пространства небес — не обрести тебе покоя ни в чём, кроме как в послушании Нашему веленью и в смирении пред ликом Нашим».[20]

Индивидуальный поиск истины — первый принцип Веры Бахаи в свете учения магии

Интересно было бы взглянуть на методику духовного развития, предлагаемую религией, в свете учений дона Хуана. Заметьте очень странную, и даже в чём-то весьма удручающую ситуацию: чтобы привести человека на путь знания, дух вынужден его обмануть, заманить в ловушку, и уже только там обрушиться на него со всей неотвратимостью, потому что человек — существо пугливое, и стоит только ему приоткрыть малейший проблеск ослепительного Божественного великолепия, как он в ужасе пытается унести ноги прочь и больше никогда в подобные ситуации не попадаться.[21] Нагваль имеет эту возможность — долго и тщательно подготавливая человека, постепенно отрезать ему все пути к бегству. Богоявление также вынужден быть исключительно осторожным и щадить хлипкую человеческую природу, скрывая Своё сияние за «тысячью завес»[22]. Только тем, кто уже готов принять на себя весь груз связанной с этим ответственности, Он открывает Своё величие — и то в строго определённой мере. Например, Баб[23] утверждал, что мулла Хусейн — первый, кто поверил в Него, тот, кто искал Баба, как это сейчас называют, «нюхом» — по исходящим от Богоявления «благоуханиям святости» — и то был отнюдь не сразу готов услышать от Него провозглашение Его миссии. Так, Баб заявляет, что если бы мулла Хусейн был готов воспринять это провозглашение на мгновение раньше — Он его на мгновение раньше и сделал бы. И вот оказалось, что именно через 2 часа 11 минут после захода солнца 22 мая 1844 года[24] мулла Хусейн достиг этой готовности — ни минутой раньше, ни минутой позже.

Конечно, Богом в данном случае были обеспечены все средства к тому, чтобы мулле Хусейну некуда было бежать. Это Провозглашение было сделано отнюдь не первому встречному — но человеку, который несколько лет единственной своей целью почитал отыскание Обещанного и приготовление Ему путей прихода. У муллы Хусейна был заготовлен список вопросов, которые, как обещал ему его учитель, позволят различить в притязающем на божественное Откровение настоящего Посланника; ещё было у него одно заветное желание — опять же его учитель предсказал ему, что Обещанный истолкует ему суру «Иосиф», причём без его просьбы. Конечно, когда Баб являл Своё знание мулле Хусейну, всё это сыграло очень важную роль в качестве несомненных доказательств.

Но у нас, к сожалению, ситуация несколько иная — у нас нет возможности встретиться с Богоявлением лицом к лицу и задать Ему свои сокровенные вопросы. Точно так же нет у нас и возможности найти безупречного нагваля, который бы нас не мытьём, так катаньем избавил от нашего глубоко укоренившегося идиотизма. Что делать? Остаются их Слова — то самое Слово, что «вначале было у Бога, и Слово было Бог».

Единственно верная из всех религий — фанатизм или реальность?

Учение нагвалей, как отмечал дон Хуан, передаётся только при личном наблюдении учителя. Он говорил: «Если кто-то попытается идти по этому пути самостоятельно, то он подобен треснувшему горшку». Впрочем, есть замечания и противоположного свойства, вселяющие некую надежду в последователей Кастанеды: сновидение, представляя собой совершенно естественный процесс, не требует, вообще говоря, учительских указаний. Сновидение же почитается за самый главный метод пути знания, за «если не дверь, то калитку в другие миры». Стоит ли тому, кто страстно желает обрести в жизни нечто большее, чем просто рутину вечно повторяющейся неконтролируемой глупости, ступать на путь знания, описанный у Карлоса Кастанеды — причём, следует заметить, описанный действительно почти исчерпывающе? Или всё-таки верно утверждение Бахауллы, что никто не приходит к Богу помимо Него (т. е. только с помощью Богоявления для нынешней эпохи)?

Рассмотрим, опять же, исторические обстоятельства существования такого явления, как «линия нагвалей». Судя по всему, в седой древности, у истоков этого знания стоял некий Посланник — осмелюсь предположить, на основе крайне скудных данных по этому поводу, что это был тот самый Кетцалькоатль, «пернатый змей», символ, олицетворяющий собой переход к абсолютной свободе, совершаемый партией нагваля в конце их земного пути. Конечно, это просто моя спекуляция, и большей информации по этому поводу нам не наскрести, наверное, уже никогда.

Впоследствии, как и в случае каждой из созданных Посланниками прошлых эпох систем, данный путь знания прошёл через последовательный периоды уклонения в сторону крайней эгоистичности и самого настоящего сатанизма — а также и некоторые попытки возрождения и нового обращения к духу. Благодаря крайне жёстким условиям, связанным с тотальным геноцидом конкистадоров, христиан-испанцев, путь знания нагвалей приобрёл идеальную чистоту — но и оказался в достаточно тупиковой ситуации. Единственное, что могли делать нагвали всё это время — просто сохранять статус-кво, без какой-либо надежды вырваться из замкнутого круга смены партий нагвалей — уход предыдущей после появления последующей. Основной закон духа всё же выполнялся — данное дерево приносило свои плоды, хотя и весьма скудные, поэтому не было срублено и брошено в огонь.

Но такое положение не могло продолжаться долго — ведь налицо была полнейшая безнадёжность, пусть даже эта система и давала возможность «прорваться на другую сторону»[25] тем, кого избирал дух. Как известно, когда в мире наступает эта неизбежная ситуация исчерпания всех старых источников и приходит мрак полной безнадёжности — тогда-то Бог, сжалившись, посылает нам следующее Богоявление, приводя Своей всемогущей Десницей к Нему тех, кто искренен и кто подобен той самой «крупинке самоцвета, потерянной и похороненной под горой камней, спрятанной за семью морями», которую «Десница Всемощности обязательно явит в тот День, чистую и омытую от грязи».[26] Так что единственным условием достижения духа в последние 150 лет является просто искренность — или, по терминологии магов, «личная сила». «Сначала ты собираешь личную силу, затем личная сила приводит к тебе учителя».

Какую же функцию выполняет этот учитель? Он наделяет непреклонным намерением, т. е. позволяет человеку обрести фундаментальную мотивацию всех своих действий в качестве воина на пути знания. Видимо, это самое сложное — обрести непреклонное намерение — ведь естественно, что у начинающего ученика ему просто неоткуда взяться. В этом вопросе подход Бахаи и нагвалей потрясающе совпадает — чтобы обрести непреклонное намерение, ученику необходимо полностью отказаться от собственной воли и позволить Богоявлению (либо нагвалю) вложить в него Свою волю. Бахаулла описывал это как «вступление в Долину Любви», когда у человека остаётся только одно желание — служить Возлюбленному всеми силами своего существа. Видимо, в этом и заключается смысл столь безапелляционных утверждений как Бахауллы, так и дона Хуана о необходимости полного подчинения указаниям учителя и забвения всего иного. Здесь следует заметить одну очень важную вещь — если кто-то ищет личного непогрешимого учителя, то никого он сейчас не найдёт. Эпоха поменялась, и Бахаулла ввёл принцип самостоятельного поиска истины. Теперь учителя (в вышеупомянутом качестве тех, кто требует полного себе подчинения) уже просто не нужны. И не нужно принимать за учителя всякого, на это притязающего — хорошо бы сначала изучить его мотивы, достаточно ли они чисты. Естественно, есть много людей, у которых каждому из нас есть чему поучиться — но это не должно превращаться в слепое сумасшествие. Не нужно никого неоправданно идеализировать, чтобы потом не пришлось разочаровываться.

По этой причине дон Хуан и говорил, что в мир магов добровольцы не нужны, потому что доброволец приходит, уже наполненный какими-то своими представлениями о том, чем является путь знания — хотя представления эти — теоретические и основаны зачастую на чисто умозрительных концепциях. Поэтому, когда приходит время реально измениться, он просто отказывается это делать, потому что реальность почти никогда не оказывается в точности такой, как мы её себе перед тем воображаем. Поэтому на практике утверждение Бахауллы «всякий проницательный человек ныне с готовностью признает, что советы, явленные Пером сего Гонимого,—  высшая животворящая сила для продвижения мира и возвышения его народов» абсолютно верно, ведь путь нагвалей для нас — всего лишь теория, почти что красивые сказки. Только при личной заботе об ученике нагваль может создать то бесчисленное множество обучающих ситуаций, которые и приводят впоследствии к реальным изменениям в личности. Бахаулла же, действуя в контексте «продвижения вперёд вечно развивающейся цивилизации», создал целую систему, которая подкидывает искреннему Его последователю огромное количество возможностей познать самого себя и так познать Бога. Аспекты же этой системы крайне разнообразны и практически всеобъемлющи.

Неделание магов в Вере Бахаи — конкретные примеры

Интересно отметить ещё один перекликающийся момент Веры Бахаи и магии — «неделание» воинов знания[27]. При воплощении указаний Бахауллы в практику становится ясно, что все они — ни что иное, как именно неделание. Вот лишь несколько примеров.

Обучение Вере

Первая обязанность каждого бахаи — учить Вере. При этом настойчиво подчёркивается, что делается это не ради обучаемого и не ради учителя, а только лишь ради любви к Богу и подчинения Его указаниям. «Будь волен, как ветер, распространяя Весть Того, Кто зажёг Зарю Божественного Водительства. Смотри — ветер, верный Божьему предписанию, дует надо всей землей и краями её, обитаемыми или пустынными. Следы запустения или свидетельства процветания не печалят и не радуют его. Он летит во все стороны по воле Создателя своего. Таковым должен быть и всякий, возлюбивший единого Бога истинного. Ему надлежит устремить взор свой к основам Веры Его и ревностно трудиться ради распространения её. Во имя одного только Бога должно ему возглашать Весть Его и во имя Его же принимать всякий отклик, что слова его пробудят в слушающих».[28] Обучение Вере — жест, которым вы выманиваете дух, и только это. Данное действие, несомненно, вовлекает всё существо учителя, иначе это будет сплошным притворством и не окажет абсолютно никакого влияния. Обучение обладает также и таким качеством неделания, как изрядная необычность — поверьте, разрушить стену, которой почти каждый из нас привык отгораживаться от окружающих, сидя в своей крепости и подозрительно высматривая из-за неё возможных супостатов, невероятно сложно и требует высочайшей концентрации внимания и исключительной живости ума.

Служение в административных институтах Веры

Данное изобретение Бахауллы — неоценимый подарок человечеству, потому что как раз хорошо функционирующей системы управления страдающему человечеству сейчас и не хватает; и вместе с тем это — непревзойдённое средство избавления от чувства собственной важности для тех, кто в эти институты входит. Сама идея совета[29] представляет собой замечательную концепцию конкретного неделания — акцент делается на том, что не столько важен результат, как важно единство в группе. Пусть даже принято неверное решение (по вашему мнению неверное) — не нужно нервничать. Важно не только достичь какой-то материальной цели, но ещё и сохранить при этом единство в группе и дух гармонии, доверия и дружелюбия. «Главное — это не пройти как можно скорее заветную дорогу, а увидеть на этой дороге как можно больше». Причём оказывается, что если не относиться к администрированию как к неделанию, оно вообще становится невозможным! Сразу возникает нетерпимость к чужому мнению, конфликты, молитвенная атмосфера совета улетучивается и все дела застывают на мёртвой точке.

Поклонение Богу — молитва как «неделание»

Давайте теперь обратимся к самому основанию религии и самой сложной для понимания современного материалистически мыслящего человека вещи — к молитве. Обычно это становится основным камнем преткновения для тех здравомыслящих людей, что обращаются к религии в поисках знания. Среди всех прочих принципов, замечательных своей разумностью и очевидной материальной полезностью, принцип общения с Богом с помощью молитвы остаётся непроницаемо непостижимым и потому кажется нашему насквозь рационалистическому мышлению зачастую просто откровенно глупым. Однако на практике с несомненностью подтверждается, что до тех пор, пока человеку не удастся отбросить эту извечную привычку атеиста при столкновении с таинственным скептически ухмыляться, именуя себя при этом «трезвым и разумным человеком», и пока он не читает по крайней мере обязательной молитвы — перелома в мировоззрении и духовном развитии ему не видать. Думается, основной причиной этого является вколоченная в нас с детства нетерпеливость — всё, что мы не понимаем, мы объявляем несуществующим. При этом нам и в голову не приходит, что наше мировоззрение — отнюдь не единственно правильное, и что оно существует рядом со множеством других точек зрения, среди которых есть и гораздо более эффективные и позволяющие достичь гораздо больших успехов. Бахаулла же советовал нам быть мудрее: «Увещевай возлюбленных Бога, чтобы они не отбрасывали с ходу то, чего не понимают». Конечно, каждый нормальный человек напуган догматизмом старых традиционных религий, когда все выполняемые верующими ритуалы были просто непостижимы — ни так, ни этак, ни разумом, ни интуицией. Следует, впрочем, заметить, что весь этот вызывающий столь резкий внутренний протест догматизм является всего лишь наростами на днище этого вечного Ковчега — Веры в Бога, наростами, лишь замедляющими его движение и со временем пускающими его ко дну. «Если бы священники не звали пустые выдумки религией, философы не считали бы религию пустыми выдумками.»[30] Ведь ни одно из установлений самого Посланника, по трезвом размышлении, не способно вызвать у нас каких-либо сомнений, и уж тем более привести к нежелательным последствиям при его практическом внедрении. Единственная проблема может заключаться в том, что в ходе развития человечества критерии того, что такое хорошо и что такое плохо, могут поменяться настолько значительно, что законы Моисея, например, данные для Израиля 3 500 лет назад, кажутся нам сейчас иногда совершенно чудовищными. Пошёл человек хворосту собрать, да и забыл, что суббота — поймали его, вывели по указанию Моисея за стан и забили камнями насмерть... Но если мы вспомним, что три с половиной тысячи лет назад общество было гораздо более примитивным и, чтобы хранить порядок в государстве, требовались, конечно, методы совсем иные — и особенно если мы проследим за последовательным изменением социальных установлений, приносимых каждым следующим Посланником — мы станем гораздо более осторожно подходить к оценке мудрости того или иного закона, дошедшего до нас в текстах Священных Книг.

Социальные законы меняются — но это лишь внешняя оболочка той духовной сущности религии, что касается смысла существования человечества на Земле как целого и каждого его представителя в отдельности. Поэтому кое-какие аспекты религиозных учений перекочевывают из одной Книги в другую почти в неизменном виде. Одним из примеров и является молитва (другой пример — пост).

Конечно, молитва многими понимается отнюдь не как абсолютно загадочное неделание, не имеющее своей целью получение тех или иных материальных благ. Большинство людей молится Богу о чём-то, о получении вещей, которые они любят и которыми хотели бы обладать. Что самое интересное, Бог их иногда даже в таких случаях даёт! Но это тогда больше напоминает то ли насмешку, то ли урок отрешения. Ну зачем нужны человеку все эти дурацкие богатства? «Тому, кто ищет награды за свои дела, будет дан Райский Сад; а тому, кто ищет Бога, нет нужды в рае».[31]

Вопрос о вступлении в семейные отношения

Или ещё такой достаточно частный, но имеющий глубокие и далеко идущие последствия вопрос: должен ли человек, ставящий себе задачу достичь в жизни неких непреходящих результатов — абсолютной свободы в терминологии магов или присутствия Бога в терминологии верующих — вступать в брачные узы, или всё-таки он должен, как настаивал дон Хуан, экономить свою сексуальную энергию и не связывать её этими самыми узами? Учитель дона Хуана, нагваль Хулиан, например, объяснял, что тот гигантский сдвиг, что произошёл в личности дона Хуана за первые три года ученичества, был обязан именно тому факту, что дон Хуан до этого никогда не имел никаких связей с женщинами. В отношении же влияния сексуальных отношений на женщин маги ещё более категоричны — они утверждают, что мужчины порабощают женщин и питаются потом их энергией — именно поэтому мужчины занимают в обществе обычно более высокое положение, чем женщины. Кроме того, и те, и другие, заведя детей, получают себе огромную дыру в животе (в светящейся оболочке), куда утекает вся энергия и человек становится пустым. Он в таком случае — словно дырявый парус, и дух (действительно подобный в чём-то ветру) уже не может надувать этот парус с достаточной силой. Человек становится мягким и усталым, скорлупа его светящегося яйца сморщивается, он уже больше не прыгает так, как раньше (хотя он и приземлялся обычно на голову во время этих прыжков). Ужасная картина, правда?

Хотя есть и другая ссылка на данный вопрос. Дон Хуан однажды упомянул вскользь о любви магов. Бахаулла же вообще говорит:

Когда пожелал Он изъявить благодать и милосердие к людям, Он открыл им установления и законы; среди них установил Он закон бракосочетания, сделал его подобным крепости благоденствия и спасения и предписал его нам тем, что было ниспослано с небес святости в Его Наисвятой Книге. Он говорит, Великий во Славе Своей: «Женитесь, о люди, дабы от вас мог произойти тот, кто упомянет Меня среди слуг Моих; сие есть одна из заповедей Моих вам; следуйте ей как помощи для вас».

Если задуматься о причинах столь бедственного положения людей семейных в плане духовного развития, то, наверное, можно согласиться, что это связано, прежде всего, с ужасным диссонансом во взаимоотношениях между супругами. Эгоистическая любовь имеет логическим своим завершением (если пустить всё на самотек) самое настоящее закабаление души, и вместо того, чтобы стать «крепостью благоденствия и спасения», становится крепостью-тюрьмой.

Любовь магов... Когда можно читать мысли друг друга, потому что видишь, и нет надобности таить что-то, потому что пред величием иных миров и ужасной мощью Орла исчезают любые мелочные мысли и суетная ложь. Насколько сильно это отличается от обычного стандарта отношений между мужчиной и женщиной в нашем несчастном мире!

Заключение

Это — лишь некоторые из бесчисленных аспектов духовного развития человека, рассмотренных и разъяснённых Бахауллой. Конечно, Он мог перечислить не все эти аспекты, но только те, которые люди были способны воспринять на тот момент. Сейчас мы стали более зрелыми, и наверняка задали бы Бахаулле массу других интересных вопросов, но … Уже поздно. «О сын Духа! Близится час, когда соловей святости не будет более являть сокровенных тайн, и все вы лишитесь небесного напева и гласа свыше». Нам, ныне живущим, не повезло, — видимо, Бог решил, что мы не заслужили увидеть Великого Учителя лицом к лицу, и должны теперь выкарабкиваться собственными силами.

Однако человек, искренне стремящийся к этому знанию, готовый пожертвовать на этом пути любым личным комфортом, вознамерившийся не потерять ни секунды на праздное времяпровождение и обладающий при этом пониманием, дающим стабильность, станет понемногу попадать под действие этой всепроницающей Силы, которая одновременно и повелевает им, и готова служить ему. Когда человек уловил проблески этого «единого вселенского закона», который, как говорил Бахаулла, управляет всем миром, он приобретает ещё большую решимость идти дальше — то есть укрепляется его мотивация, а растущая параллельно с этим мудрость, хоть она и невыразима в словах (и невыразима даже в мыслях), позволяет совершать каждый следующий шаг всё быстрее и быстрее и всё с меньшими и меньшими потерями.

Результаты же такого качественного прорыва в восприятии мира зависят от понимания человеком своих потенциальных возможностей. Действительно, если человек не знает, что он может летать (никто ему, допустим, об этом не сказал), мысль попробовать это может вообще никогда не прийти ему в голову. То, что Бахаулла не указал на такую возможность, следует отнести, конечно же, просто на счёт неподготовленности, незрелости человечества. Если бы Он упомянул об этом, то почти наверняка огромное количество умственно неуравновешенных людей, будучи чрезмерно очарованы этим, были бы сбиты с толку и направились бы по ложному пути. Широко известно, что Бахаулла в ранние дни Своей миссии приказал уничтожить кое-какие Свои Писания — утопить их в реке Тигр (это город Багдад). Он объяснил это тем, что человечество, увы, ещё не готово для восприятия информации, которая там была записана.

Однако Бахаулла, с другой стороны, ни в коем случае не отвергал приемлемость и полезность других способов приобретения знания, помимо чтения Его Писаний. Его система похожа чем-то на каркас здания человеческого духа, который обрастёт впоследствии прекраснейшими украшениями, созданными руками мудрецов, учёных, поэтов, художников, музыкантов и прочих великих творцов прекрасного. При этом Он обещает, что данное здание гарантировано от разрушения, по крайней мере, на тысячу лет, и способно приютить в своих стенах всё человечество, без исключения. Мне думается, что каждая философская либо культурная система, отдавая самое лучшее, чем владеет, вместе с тем очистится в ходе этого процесса от всего наносного, бессмысленного и подражательного, и станет как бы одной их комнат в этом величественном Сооружении. И человечество, избавившись, наконец, через несколько десятков (или сотен? как грустно…) лет, от своих предрассудков, что ныне камнем висят у него на шее и тянут нас всё сильнее ко дну, наконец-то вздохнёт свободно и задумается о своём дремлющем потенциале. Тогда-то люди и станут учиться летать, не используя этого дара для воровства, заключать союзы с неорганическими существами, не используя их для шпионажа, и овладевать тайнами переплетения светящихся нитей Вселенной, не используя этого знания для убийства своих врагов. Всё это обязательно будет достигнуто, это предсказано человечеству во всех до единого Священных Книгах прошлого; это не просто возможно — это неизбежно. Это, как обещано Бахауллой — День, за которым никогда не последует ночь.

Список цитированной литературы

1. Карлос Кастанеда, т.6 «Дар Орла», «София», Киев, 1993

2. Карлос Кастанеда, т.7 «Огонь Изнутри», «София», Киев, 1993

3. Карлос Кастанеда, т.8 «Сила Безмолвия», «София», Киев, 1994

4. Крупицы из Писаний Бахауллы, Санкт-Петербург, 1994

5. Tablets of Bahá‘u’lláh, revealed after the Kitáb-i-Aqdas, Wilmette, Illinois, 1988.

6. Shoghi Effendi, The Advent of Divine Justice, New Delhi, 1968.

Adib Taherzadeh, The Revelation of Bahá‘u’lláh, George Ronald, Oxford, 1992

7.                            vol.1 Baghdád 1853-63

8.                            vol.2 Adrianople 1863-68

9. Бахаулла, Сокровенные Слова, Санкт-Петербург, 1993

10. The Dawn-Breakers, Nábíl’s narrative of the early days of the Bahá’í Revelation, translated from the original Persian by Shoghi Effendi, London, 1975.

11. Бахаулла, Семь Долин, Hofheim-Langenhain, 1991.

12. William S. Hatcher, «The Kitáb-i-Aqdas: The Causality Principle in the World of Being.» The Bahá’í World 1993-94, p. 211.