В нынешнем, сто сорок девятом, году эры Бахаи отмечается столетие Вознесения Бахауллы, Явителя всеобъемлющего Откровения Божиего, предназначенного для того, чтобы привести человечество к состоянию его коллективной зрелости. Тот факт, что община верующих подошла к этому событию, имея в своих рядах представителей всего многообразия рода человеческого и утвердившись в самых отдаленных уголках земли, свидетельствует о том, что в мире действуют силы единения, разбуженные пришествием Бахауллы. Еще одним подтверждением действия этих сил является то, в какой степени Бахаулла предвидел современное состояние человечества в столь многих его аспектах. Именно сейчас настал благоприятный момент для выпуска первого официального перевода на английский язык Матери-Книги Его Откровения, Его Наисвятой Книги, где Он формулирует Божии Законы для Эпохи, которой суждено продлиться не менее тысячи лет.
Среди всех Священных Писаний Бахауллы, составляющих более ста томов, Китаб-и-Агдас отличается исключительной значимостью. «Построить весь мир заново» — таково притязание и такова задача Его Послания, а Китаб-и-Агдас —это Хартия грядущей мировой цивилизации, которую Бахаулла пришел утвердить. Положения Китаб-и-Агдас непосредственно опираются на основы, заложенные религиями прошлого, ибо, как сказал Бахаулла, «сие есть неизменная Вера Божия, вечная в прошлом, вечная в грядущем». В этом Откровении идеи прошлого подняты на новый уровень понимания, а общественные законы, приведенные в соответствие с требованиями нарождающегося века, предназначены для того, чтобы привести человечество ко всемирной цивилизации, величие которой пока еще трудно представить.
В Китаб-и-Агдас утверждается истинность великих религий прошлого и повторяются те вечные истины, которые возвещались всеми Божественными Посланниками: единство Бога, любовь к ближнему, нравственный смысл земной жизни. В то же время в этой Книге отменяются отдельные положения былых религиозных законов, которые сегодня стали препятствием на пути начавшегося объединения мира и переустройства человеческого общества.
Закон Божий в нынешнем Завете обращен к нуждам всего рода человеческого. В Китаб-и-Агдас есть законы, которые в первую очередь адресованы представителям какой-либо определенной части человечества и могут быть легко восприняты ею, но в то же время при первом чтении могут оказаться недостаточно ясными для людей иной культуры. Таков, например, закон, запрещающий исповедоваться в грехах своему ближнему, понятный тем, кто связан с христианской традицией, но у других он может вызвать недоумение. Многие законы соотносятся с законами прошлых Заветов, особенно двух последних, Мухаммада и Баба, запечатленных в Коране и Байане. Несмотря на то, что некоторые предписания Китаб-и-Агдас имеют такую конкретную направленность, им, тем не менее, также присущ универсальный характер. Через Свой Закон Бахаулла постепенно раскрывает смысл новых уровней познания и поведения, к которым призываются народы земли. Он помещает Свои заповеди в оправу духовных толкований, постоянно утверждая в сознании читателя мысль о том, что эти законы, какой бы области они ни касались, направлены на достижение совокупной цели — привнесение спокойствия в человеческое общество, установление более высоких стандартов поведения людей, расширение границ человеческого понимания и одухотворение жизни каждого в отдельности и всех вместе. В целом речь идет об отношении души к Богу и о реализации ее духовного предназначения, что и является конечной целью законов религии. «Не думайте,— утверждает Сам Бахаулла,— что Мы даровали вам всего лишь свод законов. Нет —скорее Мы распечатали изысканное Вино перстами мощи и власти». Его Книга Законов есть Его «наиболее весомое свидетельство, данное всем людям, и доказательство, явленное Всемилостивым всем сущим на небесах и всем сущим на земле».
Введение во Вселенную духа, которая раскрыта в Китаб-и-Агдас, не достигло бы своей цели, если бы не давало читателю представления об институтах, наделенных правом толкования и законотворчества, которые Бахаулла неразрывно связал со сводом законов, открытых Им в Книге. В основе такого рода руководства лежит та исключительная роль, которая отводится в Писаниях Бахауллы, включая и сам текст Китаб-и-Агдас, Его старшему сыну, Абдул-Баха. Эта уникальная личность является одновременно и Образцом жизни, которой учил Его Отец, и вдохновленным свыше полномочным Толкователем Его Учения, и Средоточием и Осью Завета, который Творец Откровения Бахаи заключил со всеми, признавшими Его. Двадцать девять лет служения Абдул-Баха открыли миру Бахаи целый ряд разъяснений, проливающих яркий свет на многие аспекты замысла Его Отца.
В Своей Последней Воле и Завещании Абдул-Баха удостоил Своего старшего внука Шоги Эффенди мантии Хранителя Дела и непогрешимого Толкователя его учений, а также подтвердил полномочные права и гарантию Божественного водительства, которыми Бахаулла наделил Всемирный Дом Справедливости в отношении всех вопросов, «кои не были явным образом открыты в Книге». Поэтому Хранительство и Всемирный Дом Справедливости можно, по выражению Шоги Эффенди, рассматривать как «Близнецов-Преемников» Бахауллы и Абдул-Баха. Они являются верховными институтами Административного Порядка, который был учрежден и предвосхищен в Китаб-и-Агдас и детально разработан Абдул-Баха в Его Завещании.
За тридцать шесть лет своего служения Шоги Эффенди создал систему выборных Духовных Собраний —Домов Справедливости, упомянутых в Китаб-и-Агдас и пребывающих ныне в зачаточном состоянии,— и с ее помощью начал последовательно претворять в жизнь Божественное Предначертание Абдул-Баха по распространению Веры во всем мире. Опираясь на прочную административную структуру, установившуюся к тому времени, он привел в движение и процессы, направленные на подготовку выборов во Всемирный Дом Справедливости. Этот орган, появившийся на свет в апреле 1963 года, избирается совершеннолетними бахаи всего мира в три этапа тайным голосованием на основе принципа относительного большинства голосов. Богооткровенное Слово Бахауллы, вместе с толкованиями и разъяснениями, исходящими от Средоточия Завета и Хранителя Дела, служат для Всемирного Дома Справедливости непреложным руководством и являются его незыблемым основанием.
Что касается самих законов, то при их тщательном рассмотрении обнаруживается, что они охватывают три сферы: отношение человека к Богу; материальные и духовные аспекты жизни, непосредственно касающиеся благополучия человека; отношения между людьми, а также между человеком и обществом. Их можно объединить под следующими рубриками: молитва и пост; законы гражданского состояния о браке, разводе и наследовании; ряд прочих законов, установлений, запретов и увещеваний; отмена некоторых законов и установлений прежних Заветов. Отличительная черта этих законов — краткость формулировок. Они составляют ядро широкого круга законов, которым суждено появиться в грядущих веках. Подробную разработку законодательства осуществит Всемирный Дом Справедливости на основании тех полномочий, которыми его наделил Сам Бахаулла. В одной из Своих Скрижалей Абдул-Баха разъясняет это положение:
Важнейшие вопросы, составляющие основу Закона Божиего, ясно записаны в Книге, тогда как вспомогательные законы оставлены на усмотрение Дома Справедливости. Мудрость сего заключается в том, что каждая эпоха отлична от другой, ибо изменение есть необходимое свойство и неотъемлемый признак сего мира, а также времени и пространства. Поэтому Дом Справедливости и будет действовать соответственно условиям времени...
Говоря кратко, в этом и состоит мудрость того, что общественные законы отданы на усмотрение Дома Справедливости. Так и в исламе далеко не всякое уложение было представлено в явном виде, напротив — в Тексте содержалась едва ли десятая от их десятой части; и хотя по всем важнейшим вопросам были даны конкретные указания, тысячи законов, несомненно, остались без разъяснений. В последующие века они разрабатывались богословами в соответствии с установлениями исламского закона, при этом отдельные богословы на основании первоначально открытых уложений делали выводы, которые противоречили друг другу. И все они получали силу закона. Ныне право делать выводы принадлежит Дому Справедливости, выводы же и заключения отдельных ученых не имеют силы, если они не утверждены Домом Справедливости. Отличие здесь состоит в следующем: выводы и утверждения Дома Справедливости как единого органа, члены которого избраны мировым сообществом Бахаи и известны ему, не приведут к разногласиям, тогда как утверждения отдельных богословов и ученых неизбежно вызвали бы споры, ведущие к расколу, разделению и распаду. Тогда нарушилась бы целостность Слова, исчезло единство Веры и пошатнулось само здание Веры Божией.
Хотя Всемирный Дом Справедливости наделен четкими полномочиями, позволяющими ему изменять или отменять свои собственные законодательные акты с изменением обстоятельств, что придает законам Бахаи необходимую гибкость, он не вправе упразднять или подвергать пересмотру какой бы то ни было из законов, явно изложенных в священном Тексте.
Становление общества, для которого предназначены некоторые из законов Китаб-и-Агдас, будет происходить постепенно, поэтому Бахаулла предусмотрел последовательное введение законов Бахаи:
Воистину, законы Божии подобны океану, а дети человеческие — рыбам, когда бы они ведали о сем. Однако при соблюдении сих законов надлежит проявлять чуткость и мудрость... Поскольку большинство людей слабы и далеки от замысла Божиего, необходимо выказывать чуткость и благоразумие при всех обстоятельствах, дабы не случилось ничего, что могло бы привести к волнениям и раздорам или вызвать возмущение среди беспечных. Воистину, щедрость Его превосходит всю вселенную, а дары Его изливаются на всех сущих на земле. Следует вести человечество к океану истинного понимания в духе любви и терпимости. Книга Агдас сама по себе есть красноречивое свидетельство любящего провидения Божиего.
Принцип, заложенный в основу последовательного введения законов в силу, сформулирован в письме, написанном от имени Шоги Эффенди Национальному Духовному Собранию в 1935 году:
Законы, открытые Бахауллой в Китаб-и-Агдас, если они выполнимы на практике и прямо не противоречат гражданскому законодательству данной страны, являются абсолютно обязательными для каждого верующего и каждого института Бахаи, будь то на Востоке или на Западе. Некоторые... из законов должны восприниматься верующими как всеобъемлющие и жизненно важные для применения в настоящее время. Другие же даны в предвидении такого состояния общества, которое неминуемо придет на смену хаосу, царящему ныне... Все вопросы, не затронутые в Китаб-и-Агдас, а также частные и второстепенные вопросы, касающиеся применения законов, уже сформулированных Бахауллой, найдут свое разрешение в постановлениях Всемирного Дома Справедливости. Этот орган вправе дополнять, но ни в коем случае не отменять или даже в малейшей степени изменять то, что сформулировано Бахауллой. Хранитель также не имеет никакого права смягчать строгость положений столь основополагающей и священной Книги, а тем более — отменять их.
Число законов, обязательных для бахаи, не увеличивается с публикацией данного перевода. В свое время община Бахаи будет оповещена о том, какие новые законы станут обязательными для верующих, и будет дано руководство или введены дополнительные законоположения, необходимые для их применения.
В основном законы в Китаб-и-Агдас изложены кратко. Примером такой краткости служит то, что многие формулировки даны в отношении мужчин, однако из писаний Хранителя явствует, что когда Бахаулла формулирует законоположение, касающееся отношений между мужчиной и женщиной, оно mutatis mutandis* применимо также и к отношениям между женщиной и мужчиной, если только это не противоречит смыслу. Так, в Китаб-и-Агдас мужчине запрещено заключать брак с женой своего отца (т. е. с мачехой), и Хранитель указал, что подобным же образом женщине запрещен брак с ее отчимом. Такое понимание смысла Закона имеет далеко идущие последствия в свете основополагающего для бахаи положения о равенстве полов, о чем следует помнить при изучении Священной Книги. Различие между мужчиной и женщиной в отношении их роли и отдельных качеств есть очевидный природный феномен, позволяющий им взаимно дополнять друг друга в некоторых областях жизни общества; значимым, однако, является заявление Абдул-Баха о том, что в этой Эпохе Откровения «равенство мужчин и женщин во всем, кроме ряда незначительных обстоятельств, объявляется прямо и недвусмысленно».
Уже говорилось об органической связи между Китаб-и-Агдас и Священными Книгами прежних Заветов. Особенно близка она к Байану, Книге Законов, открытой Бабом. Это разъясняется в следующих отрывках из писем, написанных от имени Хранителя:
Шоги Эффенди полагает, что необходимо подчеркнуть единство Откровения Бахаи как единого целого, вмещающего в себя также Веру Баба... Веру Баба не следует отделять от Веры Бахауллы. Хотя положения Байана были отменены законами Китаб-и-Агдас, пришедшими им на смену, все же, поскольку Баб считал Себя Предтечей Бахауллы, мы должны считать, что Его Завет составляет с Заветом Бахауллы единое целое, причем первый является введением к последнему.
Баб указывал, что Его законы носят временный характер и зависят от принятия их грядущим Богоявлением. Вот почему в Китаб-и-Агдас некоторые из законов Байана Бахаулла подтверждает, другие изменяет, а многие упраздняет.
Подобно тому, как Баб явил Байан примерно в середине срока Своей Миссии, Бахаулла явил Китаб-и-Агдас около 1873 года — примерно через двадцать лет после того как в тегеранской тюрьме Сиях-Чаль Он получил весть о Своем Откровении. В одной из Скрижалей Он указывает, что даже после того, как Книга Агдас была явлена, Он некоторое время скрывал ее, прежде чем послать друзьям в Иран. О дальнейшем рассказывает Шоги Эффенди:
После того как Бахаулла изложил в Китаб-и-Агдас основные законы Его Завета, незадолго до окончания Его Миссии, последовало провозглашение некоторых заповедей и принципов, составляющих самую сердцевину Его Веры, подтверждение ранее объявленных Им истин, разработка и разъяснение некоторых установленных Им законов, явление новых пророчеств и предостережений, а также введение вспомогательных уложений, предназначенных дополнять заповеди Его Наисвятой Книги. Они были записаны в многочисленных Скрижалях, которые Он продолжал являть до последних дней Своей земной жизни...
Среди подобных трудов — Вопросы и Ответы, которые свел воедино Зайнул-Мугаррабин, наиболее выдающийся из тех, кто записывал Писания Бахауллы. Это бесценное приложение к Китаб-и-Агдас включает в себя ответы Бахауллы на вопросы, заданные Ему различными верующими. В 1978 году самые значительные из других Скрижалей подобного рода были опубликованы на английском языке в виде сборника, названного «Скрижали Бахауллы, явленные после Китаб-и-Агдас».
Через несколько лет после того как была открыта Наисвятая Книга, Бахаулла повелел отправить ее рукописные копии иранским бахаи, а в 1308 году Хиджры (1890-1891 гг.), в конце Своей жизни, Он распорядился о публикации в Бомбее исходного арабского текста Книги.
Следует сказать несколько слов о стиле языка, использованного в английском переводе Китаб-и-Агдас. Бахаулла превосходно владел арабским и отдавал ему предпочтение в тех Скрижалях и Писаниях, где для раскрытия основных положений требовалась особая смысловая точность. Однако, помимо выбора самого языка, необходимо отметить возвышенный и проникновенный стиль изложения, оказывающий неотразимое воздействие на читателей, особенно на тех, кто знаком с великой литературной традицией, из которой он происходит. Приступив к переводу, Шоги Эффенди столкнулся с проблемой поиска такого стиля в английском языке, который позволял бы не только передать точный смысл текста, но и пробуждал бы в читателе дух благоговения, характерный для восприятия подлинника. Выбранная им форма изложения, напоминающая переводы Библии XVII века, отражает возвышенный строй арабского языка Бахауллы и в то же время доступна современному читателю. Более того, его переводы исполнены светом присущего лишь ему вдохновенного постижения смысла и подтекста первоисточников.
Хотя оба языка, арабский и английский, обладают богатым словарным запасом и разнообразными выразительными средствами, они сильно отличаются друг от друга по своему строю. Арабский язык Китаб-и-Агдас отмечен чрезвычайной емкостью и краткостью выражений. Особенность этого стиля заключается в том, что здесь не разъясняется подробно то, что с очевидностью вытекает из контекста. Это представляет определенную трудность для тех, чей культурный, религиозный и литературный опыт в корне отличается от опыта арабо-язычного читателя. Буквальный перевод отрывка, вполне понятного в арабском подлиннике, может привести к ухудшению ясности его смысла в английском варианте. Вот почему в английский перевод таких отрывков по необходимости включаются обороты, которые с очевидностью вытекают из контекста в арабском оригинале. В то же время в этих случаях чрезвычайно важно избегать слишком вольного применения подобного метода, ибо это может привести к неоправданному расширению или ограничению смысла оригинала. Поддержание должного равновесия между красотой и ясностью изложения, с одной стороны, и содержательной точностью — с другой, было одной из основных задач, стоявших перед переводчиками, решение которой потребовало многократного редактирования отдельных фрагментов. Другая важная задача заключалась в законности перевода ряда арабских терминов, по диапазону значений отличающихся от аналогичных английских терминов.
Очевидно, что при переводе Священного Писания требуются особая тщательность и верность оригиналу. Это в высшей степени важно, когда речь идет о Книге Законов, ибо в этом случае совершенно недопустимо, чтобы читатель был введен в заблуждение или втянут в бесплодные дискуссии. Как и предполагалось, перевод Наисвятой Книги оказался чрезвычайно трудной задачей, для осуществления которой потребовались консультации со специалистами многих стран. Поскольку около трети текста перевел Шоги Эффенди, необходимо было стремиться к тому, чтобы перевод остальной части текста отвечал трем качествам: точности смысла, красоте английского языка и соответствию стиля, который использовал Шоги Эффенди.
В настоящее время мы удовлетворены достигнутым уровнем перевода, ибо он представляет собой приемлемое переложение оригинала. Тем не менее нет сомнений в том, что перевод этот вызовет вопросы и предложения, которые, возможно, позволят еще больше высветить его содержание. Мы глубоко благодарны членам комитетов, назначенных нами для подготовки и рецензирования этого перевода Китаб-и-Агдас, а также для составления примечаний, за их усердный и кропотливый труд. Мы уверены, что это первое официальное английское издание Китаб-и-Агдас позволит читателям получить хотя бы некоторое представление о том великолепии, которое присуще Матери-Книге Откровения Бахаи.
Наш мир вступил в самую мрачную, срединную, фазу эпохи коренных перемен, не имеющих аналогов во всей его бурной истории. Его народы, независимо от своей расовой, национальной или религиозной принадлежности, стоят сегодня перед необходимостью подчинить свой узкий патриотизм и ограниченное самосознание принципу всеобщего единения, осознав себя гражданами общей родины — планеты Земля. По словам Бахауллы, «благополучие рода людского, его мир и безопасность недостижимы до тех пор, пока прочно не утвердится его единство». Пусть выход в свет данного перевода Китаб-и-Агдас послужит новым толчком для воплощения в жизнь этого всеохватного видения, открывающего перспективы всемирного возрождения.
ВСЕМИРНЫЙ ДОМ СПРАВЕДЛИВОСТИ