Вообще вся эта поездка начиналась (и продолжалась) спокойно, без особого трясения поджилок и прочих эмоциональных выплесков. Период «трясучки» для меня был очень недолгим - он начался примерно в середине дня 17-го, и счастливо исчерпал себя на Празднике 19 Дня, который был вечером того же дня. Правда, на Праздник я слегка опоздал, потому что прособирался немного дольше, чем должен был; кроме того, мне пришлось написать несколько писем, чтобы более-менее урегулировать дела «Точки». Надеюсь, что всё будет хорошо, и в моё отсутствие Оксана сможет управиться со всеми срочными делами. Так приятно, что я не одинок ныне в этом переводческом деле!
Праздник действительно оказал то самое «обновляющее» и «восстанавливающее» воздействие, которое он должен оказывать, согласно разъяснениям Шоги Эффенди. Честно говоря, впервые в моей практике бытия бахаи я слушал такое зрелое и глубокое обсуждение на административной части! Обсуждалась необходимость всеобщего прохождения курсов Рухи, и высказывания были очень откровенными - хотя негативными они при этом так и не стали. Многие начинали так: «Давайте говорить напрямую. Есть такие-то и такие-то проблемы с курсами Рухи. Но я хочу вам сказать, что когда мы, в моём кружке, всё-таки попытались прорваться через них, то мы увидели такие и такие удивительные результаты! Поэтому все должны пройти Рухи». Иван Кириллов сказал, например, что для него всё это было скучным до тех пор, пока кто-то не порекомендовал ему относиться к этим бесчисленным повторениям цитат в ходе курса как к медитации. Ведь во время медитации люди тоже повторяют разные вещи - но при этом не скучают, а наоборот, достигают просветления! Ричард сказал, что его папа (которому сейчас 82 года, и который был 50 лет в Национальном Духовном Собрании, кроме того, написал на своём веку несколько книг о Вере и т.д. и т.п.), прошёл первую книгу Рухи, то он сказал, что для него НАКОНЕЦ-ТО что-то забрезжило на горизонте понимания Веры!
Короче, всё было просто чудесно. Под конец все стали петь песни - Коринн спела свои валлийские (на таком непонятном языке, на английский совсем непохожем!), и Кевин спел про Мэлли Меллоун, которая так печально скончалась и превратилась в призрак, бродящий по улицам города со своей тележкой с морепродуктами, потом присутствующие члены хора (давно почившего в бозе, к несчастью!) вдохновились и решили вспомнить былое - даже вытащили Фолькера, чтобы спеть Now Let Us Sing. Короче, веселье было до небес.
Естественно, что этот день начался для меня с аэропорта Шереметьево-2. Первый раз в моей жизни я ступил за ленточки, разделяющие мою родную страну и весь остальной мир!
Как мне и обещали, «психологическая проверка» в авиакомпании «Эль Ал» поставлена как следует! Меня действительно расспрашивали два человека - сначала парень, потом женщина. Задавали одни и те же вопросы - о чём они заранее предупредили и попросили этому не пугаться. Я, правда, и не думал пугаться, потому что мы с самого начала друг друга хорошо поняли - я понимал, что они расспрашивают меня с таким пристрастием, потому что им надо обеспечить безопасность полёта, а они понимали, что я это понимаю - поэтому напряжения никакого в разговоре не было. Они убедились, должно быть, что я настоящий бахаи, а не поддельный, и даже не стали заглядывать ко мне в сумки - только спросили раз двадцать, не оставлял ли я свои вещи без присмотра, и попросили в конечном итоге просто самому пошарить там внутри - вдруг я обнаружу там какую-нибудь бомбу? Короче, мы все остались очень довольны друг другом. Хотя меня и уличили в том, что я не являюсь профессиональным синхронным переводчиком - что же делать, я честно признал этот факт. Но дальше они копать этот вопрос не стали - хотя я чуть-чуть не поругался с этой вопрошающей женщиной по поводу того, что считать синхронным переводом. Она стала с таким жаром настаивать на том, что синхронный перевод своим неотъемлемым атрибутом должен иметь наушники и микрофон, что я даже несколько растерялся. Даже, можно сказать, вышел из себя, хотя, вовремя вспомнив увещевание Бахауллы опасаться того, чтобы «среди людей нас не обуяло пламя безрассудства», всё же взял себя в руки, и смиренно попросил разъяснить, в чём же эта разница заключается по её мнению. Она сказала, что в оплате. За «настоящий» синхронный перевод, мол, платят до 500 долларов за час, а за любой другой - гораздо меньше. Ну что же, я предпочёл не докапываться до истины, особенно принимая во внимание ситуацию, и только покивал головой как бы в глубоком удивлении от того, что только что узнал необыкновенно важную вещь в своей жизни.
Там я впервые увидел «ортодоксальных евреев»! Это такие прикольные мужички с огромными бородами, все в чёрном и плюс на голове - классическая чёрная шляпа. Интересно, именно такие шляпы носили во времена Моисея? Наверняка нет.
Между прочим, есть, вероятно, евреи разной степени ортодоксальности. Некоторые, как я сказал, ходят в длинном чёрном пальто, носят на голове чёрную шляпу и отращивают здоровенную бородищу, тогда как другие, более, должно быть, умеренные, ограничиваются тем, что пристёгивают к макушке маленькую круглую шапочку. Интересно, что они также используют при этом достижения цивилизации - заколки для волос. Их можно понять - иначе эта шапочка бы постоянно сваливалась.
Шерут я локализовал стразу, но отъехать быстро мне не удалось, потому что не было желающих разделить с нами - мною и ещё одной женщиной - этот комфортабельный фургончик. Ждали мы ждали, потом, наконец, наш водитель передал нас с рук на руки другому водителю, и мы отправились. По дороге я разговорился с моей соседкой - оказалось, что она живёт в Лондоне, и сейчас прилетела оттуда к семье или что-то в этом роде. Естественно, она сразу стала расспрашивать о Вере, и я пытался отвечать на её вопросы не очень активно, чтобы это не было воспринято как «обучение» с моей стороны. Мне, правда, показалось, что «обучение» в этом смысле означает что-то другое - наверное, что-то более настойчивое, что, в действительности, никогда и подпадало под моё внутреннее определение обучения. «Изложите то, чем обладаете. Если сие будет благосклонно принято - ваша цель достигнута, если нет - протестовать тщетно. В общем, мы мило обо всём разговаривали, она стала учить меня читать на иврите, и пока мы доехали до Хайфы (кстати, всего за 40 шекелей, хотя мне обещали, что это будет минимум 45), я уже запомнил более-менее, как пишется «Хайфа», хотя алфавит выучить и не успел.
Конечно, странно, что этот «Эль Ал» организует рейсы по ночам. Получается, что всю ночь напролёт ты мотаешься по миру, и прибываешь на твёрдую почву под утро, и что после этого делать? Ложиться спать или бродить весь день с красными шарами?
Конечно, я выбрал последнее, потому что не мог себе представить, что сразу по прибытии на Святую Землю я завалюсь спать! Хотя я въехал в Хайфу с той стороны, откуда Усыпальница Баба и Террасы не видны, я смотрел на гору Кармель и никак не мог успокоиться. Меня нормально поселили, хотя и пытались что-то говорить о том, что номер заказан только с 12:00.
Сначала я прочитал обязательную молитву (обратившись в сторону, как я предположил, где расположена Акка), затем попытался узнать какие-нибудь телефонные номера, ничего не узнал, и решил ехать прямо на место, чтобы всё выяснить уже там. Я расспросил, в какую сторону ехать, сел на шерут и поехал!
Оказалось, что авеню Бен Гурион перекрыта, потому что на «плаза», как они называют площадку перед первой Террасой, строят гигантскую конструкцию в виде амфитеатра, так что первой Террасы почти не видно. Позже они завесили всю эту конструкцию синими полотнищами, так что вообще ничего не стало видно, но в тот момент всё это было как бы «полупрозрачным». И я подумал, что это в каком-то смысле является символичным - первая моя встреча с Террасами проходит под знаком рабочего настроения, а не благоговейного. Интересно, кстати, что когда я пытался понять, чего же я жду от этого путешествия, когда я подъезжал к Хайфе и думал, что я сейчас должен чувствовать - я понял, что не надо ждать от этого чудес. Как будто бы голос Бахауллы довольно громко зазвучал внутри моей головы, и Он сказал: «Не думай, что достаточно приехать куда-то, и всё получится само собой. Всё равно необходимо усилие». Действительно, подумал я, Он ведь сказал, что не важно - в этом Он мире или в следующем, находимся мы в Его Усыпальнице или где-то в Сибири у чёрта на куличках - Он всегда с нами и «укрепит нас силою истины»! Как я понял позже, Святые Места просто помогают нам сосредоточиться. Паломничество, фактически, это особое время, когда ты ничем не занят, кроме созерцания святынь, молитв и размышлений о Боге. То же самое говорил Фариборз Сахба: «Террасы и сады задуманы как ?дорога к храму?, они помогают паломникам отрешиться от обычного мира и достичь Усыпальницы в нужном состоянии».
Но в тот момент я ещё был, вероятно, весьма далёк от этого «нужного состояния», потому что Бахаулла начал мою программу пребывания на Святой Земле с вещей весьма приземлённых (простите за каламбур) - строительные леса, ревущие краны, грохот, звон и суета. Короче, я подошёл к первому попавшемуся мне на глаза охраннику со значком Всемирного Центра (это был парень негритянской внешности и примерно 25 лет от роду) и стал расспрашивать его о том, что мне делать и нужно ли мне где-то зарегистрироваться. Сначала он отнёсся ко мне довольно прохладно, потом в лоб спросил: «Ты бахаи?» «Конечно!»,- ответил я. Тогда он видимым образом расслабился и сказал, что отношение у них в Центре к бахаи и небахаи в корне разное. «Если небахаи,- сказал он, - то всё»,- и он изобразил руками захлопывающиеся двери.
Я был удивлён тем, с какой скоростью они нашли тех, кто был за меня ответственен! Все поиски заняли буквально 15 минут! Меня подобрали и отвезли к Центру общественной информации (ворота под мостом на улице Хатционут, под одиннадцатой Террасой). Без пятнадцати двенадцать меня уже встретили и повели знакомиться со всеми, кто был вовлечён в работу с переводчиками. Оказалось, что за меня ответственна Элисон Имс (Alison Eams) - совершенно замечательная персидская по происхождению девушка из Великобритании, работающая в Отделе Секретариата. Оказывается, как она мне потом рассказала, переводчики сидят в этой самой круглой штуке на крыше резиденции Всемирного Дома Справедливости! А сама комната заседаний находится прямо под ними!
Первым делом Элисон повела меня знакомиться с людьми. Оказалось, что Мишель Мёрфи - действительно девушка (я почему-то всё время, по ка мы переписывались, думал, что это парень). Наконец, я увидел Глорию Могарраби, которая имеет этот прикольный адрес travel@bwc.org. Мы выяснили с ней кое-какие денежные вещи, мне выдали так называемые «ваучеры» (этакие квази-деньги, которые принимаются в некоторых специальных магазинах), и Элисон сразу повела меня отовариваться на них. Кстати, тут же, в ИЦ (Информационном Центре), я немедленно наткнулся на Нэнси, и мы договорились встретиться где-нибудь вечером, потому что у неё было назначено в тот день огромное количество интервью и встреч с прессой.
Мы накупили целое море еды (я её так и не смог всю съесть в конечном итоге), и с набитою сумой возвратилися домой… у-у-упс, не домой, а пошли гулять. Очень долго мы стояли на променаде Луис, смотрели на Террасы сверху (потрясающее зрелище, конечно же) и разговаривали о проблемах перевода. Было очень интересно! Всё-таки приятно разговаривать о любимой работе с профессионалами в твоей области! Оказывается, Элисон тоже читала работы Найды (это тот товарищ из Американского Библейского общества, который считается одним из «отцов» переводческой науки - правда, хотя я и написал «тоже читала», сам я непосредственно пока до работ Найды не добрался, а читал только их обзор, сделанный Комиссаровым). Кстати, Элисон очень удивилась, что на русском языке существует такой обзор! Она, я так чувствую, подсознательно думала, что в России и вправду чуть ли не медведи по улицам ходят.
Потом мы спустились по каким-то боковым лестницам и пошли к Элисон домой. Оказалось, что она живёт прямо под Международным Центром по обучению - окна в окна! Разговоры продолжались, захватывая всё более далёкие от перевода области, в том числе вопросы заведения семьи, взаимоотношений между юношами и девушками во Всемирном Центре (исключительно сложный вопрос, как я понял), и массу других вопросов. Наконец, настала пора бежать на встречу с Нэнси, и Элисон вызвалась меня вновь проводить.
Оказывается, нэнсины встречи на тот момент ещё не кончились! У неё было запланировано интервью с Толибом Шахиди - композитором из Таджикистана, одним из тех, кто сочинил музыку для церемонии открытия. Интервью, между прочим, брал Брэд Покорны - редактор One Country. Так что у меня появился шанс познакомиться с моим главным боссом в этом деле!
Брэд, в лучших традициях американского папарацци, сразу стал брать быка (то есть Толиба) за рога. Но Толиб, в лучших традициях восточного человека, мастерски уходил от всяких прямых вопросов. Брэду было интересно знать, в основном, какие ощущения испытал Толиб, когда прибыл в Хайфу, и насколько эти ощущения совпали с ожидаемыми, и какие идеи он вкладывал в свою музыку, и всё такое прочее. Толиб же говорил, что основная идея - гармония, и он чувствует, что чем больше слов он тут скажет, тем будет хуже. Он настойчиво порекомендовал Брэду сначала собственно послушать музыку, чтобы вынести о ней собственное мнение, и на этом наше время исчерпалось - ему надо было бежать куда-то в другое место. Элисон вызвалась его проводить (они чудесно общались с Толибом на персидском), и они ушли.
Немедленно у нас разгорелась жаркая дискуссия о том, как трудно музыкантам-бахаи сочетать две своих identity. Если некий уже сформировавшийся музыкант становится бахаи, то он сталкивается с несколькими проблемами. Во-первых, он начинает (часто подсознательно) ожидать, что все бахаи начнут любить его произведения. А Вера Бахаи и конкретный музыкальный стиль не имеют между собой ничего общего, и поэтому лишь ничтожная доля членов общины становится «потребителями» его творений - примерно в таком же процентном отношении, какого можно ожидать от человечества в целом. Скажем, если некая суперпопулярная группа типа U2 может продать миллион своих дисков (то есть данный альбом становится «золотым»), то это составляет всего лишь одну шеститысячную часть от всего населения земного шара. Иными словами, в общине из шести тысяч человек будет в среднем всего один любитель U2! А что говорить про композиторов классической музыки, наподобие Толиба Шахиди? Иначе говоря, община не окажет музыканту ни материальной, ни эмоциональной поддержки - и музыкант рано или поздно осознает этот факт. И это может быть для него непросто. Хотя, как верно заметил Брэд, многие бахаи сталкиваются с такой проблемой - просто в случае с музыкантами это всё протекает более эмоционально.
Так и закончился мой первый день на Святой Земле. Нэнси с Брэдом великодушно доставили меня в гостиницу (за свой счёт). Придя же в номер, я обнаружил, что у меня появился сосед! Правда, самого его не наблюдалось, но зато вещи были налицо. Резонно решив, что назавтра у меня может не оказаться возможности прочитать обязательную молитву, я собрал в кулак остатки угасающего сознания и исполнил это наиважнейшее дело, и тут же завалился спать...
Сосед проявился перед моими глазами утром. Это был Вивек Наир из Индии, певец, тоже приглашённый «работник», наподобие меня. Выяснилось, что он и ещё несколько артистов собираются ехать в Бахджи, и они могут взять меня тоже. Естественно, я был исключительно счастлив такому обороту дела и не стал отказываться.
Дорога в Бахджи оказалась очень приятной. Господа актёры-режиссёры бурно обсуждали на заднем сиденье свой «бизнес», как они выразились, а я глазел на дорогу и изредка обменивался какими-то общими фразами с Мужган - девушкой, которая, насколько я понял, отвечала за хозяйственные дела господ певцов.
Кстати, перед тем, как мы отправились в путь, Мужган поведала нам душераздирающую историю о том, как полиция только что пыталась отнять у неё её сотовый телефон за то, что она разговаривала по нему, будучи за рулём. Оказывается, таков сейчас закон в Израиле! Только её самые слёзные просьбы, сдобренные подробными рассказами о том, что она - бахаи, приехавшая помогать с организацией церемонии открытия Террас, наконец растопили сердце полицейского, и он вернул ей её телефон.
Бахджи, оказывается - удивительно большая местность. Нас запустили туда на машинах, и мы сначала проехали метров сто, потом встали на стоянке, вышли из машин и ещё метров сто шли по саду пешком, проникаясь атмосферой святого сада (как неоднократно повторял г-н Сахба, именно в это и состоит цель всех этих садов, террас и прочего - помочь человеку проникнуться войти в нужное состояние, когда он подходит к Святому месту). Правда, поскольку день был как бы выходной (во-первых, шаббат, а во-вторых - это было затишье перед бурными деньками грядущего великого события), то по саду шастали какие-то рабочие с бензопилами, и только-только мы достигли Священного Порога, как они завели свою тарахтелку - и моя первая встреча с Бахауллой тоже прошла под знаком настроения рабочего, а не трепетного.
Действительно, иначе как «бизнес-встречей» я потом назвать это посещение Усыпальницы Бахауллы не мог. Хотя очевидно, что это просто соответствовало моим способностям на тот момент - если бы я мог осознать важность всего происходящего более глубоко, ощущения, наверное, были бы совсем другими. Я сел на пол примерно в паре метров от самого Священного Порога - входа в комнату, где похоронен Бахаулла, и попытался понять, что мне делать - выключать всякий внутренний разговор и просто «улетать», или лучше обсуждать внутри себя разные вопросы? В результате я склонился в сторону последнего, включил в голове разговор, достал молитвенник и стал идти строчка за строчкой по списку тех, за кого мне надо было прочитать молитвы. Список был такой:
· За родителей. Естественно, первое, за что надо читать молитвы, как сказал Бахаулла - это благоденствие родителей. Хотя это получилась вещь чисто формальная. У них ведь всё вроде бы хорошо - за исключением того, что они никак не станут бахаи. С другой стороны, это скорее проблема нас, их детей, что мы не можем пожить с ними какое-то время, чтобы оказать на них хоть сколько-нибудь длительное влияние. А может быть, им нужно воздействие со стороны каких-то посторонних людей, как это было в случае с Леной?
· За сестру Лену.
· За шурина Лёшку.
· За нас с Викой, чтобы исполнилась Воля Божия, в том числе - за наше пионерство. На этой стадии мне стали приходить в голову как бы ответы - если это можно так назвать. Или, скорее, я воспринимал их как комментарии. Может быть, это были мои собственные мысли, может быть - реальные комментарии Бахауллы. В частности, насчёт пионерства комментарий был таков, что всё исполнится в своё время. Есть определённые сроки, и если мы будем стараться делать всё так, как надо, то всё и произойдёт так, как надо. Может быть, каким-то указанием на то, сколько нам ещё торчать в Москве, можно считать то, что регистрацию нам дали только на три года. Было бы замечательно, если бы Вика к тому времени продвинулась по карьерной лестнице и смогла бы не просто уехать их Москвы, а перейти на новое место работы, например, в астраханском отделении «Вымпелкома».
· За Оксану. Ну, тут уж особенных «ответов» ждать не приходилось, потому что с Оксаной и так всё в порядке. Мне пришла в голову эта фраза буддистского священника, который отказался молиться за одну бахаи, аргументировав это тем, что «она сама за себя молится».
· За Национальное Собрание. Тут уж я попытался как можно глубже проникнуться необходимыми чувствами и вложить в эту молитву всё сердце! Потому что, мне кажется, дела в нашем Собрании пошли значительно лучше после того, как мы прочли за него молитву во время молитвенной встречи на Курской. Если бы я, дурак, сразу так проникся важностью этого вопроса, а не мучался столько время от отчаяния! Знаешь ведь, знаешь, что молитва помогает - ан нет, совершенно не приходит в голову, что в случае проблем первое, что надо делать - это молиться. Таковы люди!
· За разрешение вопроса о том, идти мне учиться или нет. В действительности этот вопрос был разрешён ещё до того, как я сел на самолёт, чтобы лететь в Израиль. Буквально в середине того дня (четверга) мне позвонила Галя Тумурова и, среди прочего, упомянула о том, что есть такие как бы «курсы повышения квалификации» длительность месяц или около того, и что это, вероятно, и есть оптимальное решение данного вопроса. Удивительно, однако, как Бог разбирается с такими вещами!
· За One Country. Здесь ситуация весьма сложная. Мне почему-то пришло в голову, что надо бы дать Гале зарплату хоть долларов в 200, чтобы она ушла из Офиса - и тогда всё пойдёт на лад. Впрочем, как оказалось позже, это был, вероятно, не совсем «ответ Бахауллы», потому что в ходе беседы с Брэдом, которую мы имели через неделю, он резонно указал на то, что это может не решить проблему. Но о подробностях этого разговора - в своё время.
· За Галю Тумурову, чтобы неё всё было хорошо с Институтом;
· чтобы всё было благополучно в семье - у Булата, а также у Инги;
· чтобы решилось с мужем;
· чтобы всё разрешилось с работой.
· Понятно, что это всё не мои дела, поэтому я просто прочитал за это молитву, и всё. Ответы должны будут придти ей, а не мне...
· За Аню Синкевич, чтобы она притянулась к Вере. Это, конечно, был сложный вопрос. Как вы понимаете, она может по разным причинам не проявить интереса к Вере - или потерять его, даже если поначалу он у неё и был. Конечно же, мне сразу вспомнились и все проблемы самой общины, которые могут стать «камнем преткновения». Но только Бог знает, суждено ей пройти все эти испытания, или они её сломают...
· Кроме того, мы с Галей возлагали на неё ещё какие-то личные надежды - может быть, она могла бы помочь нам в редактировании. Но, с другой стороны, если это нам не суждено, то Бог непременно пошлёт кого-нибудь ещё. Так что мы просто молимся за неё, а всё остальное - в её руках и в руках Бога.
· За Дашу, чтобы она была более уверена в своей Вере. Да уж! Тут я как раз вспомнил, что в этот самый момент, наверное, уже идёт её свадьба. Я искренне надеюсь, что у неё всё хорошо и она нашла в себе достаточно сил, чтобы настоять на необходимости совершения обряда бахаи. А то ведь это будет совершенно ужасно - лишать её административных прав за нарушение закона о браке...
· За Ральфа, чтобы у него немножко выросла любовь к Бахаулле. Ключевое слово здесь, конечно, было «немножко». Я его так и спросил тогда по телефону: «А много не надо?» «Да хотя бы немножко»,- ответил он. И когда я дошёл до этой строчки, я услышал в своей голове такой смех! Бахаулла искренне, вероятно, смеялся над этой ситуацией. «Ну что ж, немножко - так немножко». А потом Он сказал: «У него всё нормально с любовью к Бахаулле». (Конечно, это мне просто приятно думать, что я с Ним разговаривал, а не просто сам с собой, хотя наверняка сказать это нельзя, понятное дело).
· За Настю Лукашевич. Такой чудесный ребёнок... Впрочем, сейчас уже, наверное, не ребёнок. Тут я вспомнил ещё несколько замечательных юных бахаи, и попытался вложить в мысли о них столько теплоты, сколько можно... Когда думаешь о том, каких высот способен достичь человек, который становится бахаи в юном возрасте, сердце наполняется таким непередаваемым чувством восторга, которое просто невозможно описать словами! Абдул-Баха, конечно же, очень верно заметил, что взрослый человек безнадёжен в плане воспитания - каким он был, таким он уже и останется, если только не потрясут его жизнь до основания какие-нибудь ужасные испытания. Что делать, действительно трудно бороться против стремления человеческой личности застыть в какой-то форме, и застывание это происходит примерно в районе 16-18 лет.
· За Рафаэллу, чтобы она стала великой певицей. Ещё один вопрос, который вызывает у меня бурю чувств. Почему так получается, что многие одарённые музыкальными способностями люди не становятся известными? Я абсолютно уверен, например, что Рафаэлла могла бы здорово прославиться. Хотя, может быть, её стиль просто не соответствует массовым общественным вкусам, превалирующим в настоящее время? У неё есть всё, что надо - и очаровательный голос, и композиторский дар, позволяющий этот прекрасный голос применить на практике (если вы понаблюдаете за великими певцами, то заметите, что они обязательно должны быть в душе также и талантливыми мелодистами, потому что иначе их исполнение будет бледным и неинтересным).
· Тут я вспомнил и про других талантливых музыкантов-бахаи, конечно же. Во-первых, это Такежан. Хотя Такежану, наверное, предстоит пройти путь гораздо более длинный, чем Рафаэлле, потому что ему ещё сначала надо открыть для себя, что такое собственно МУЗЫКА - он мне напоминает этакого «маугли», который обладает огромным талантом, но для который пока совсем не думал о том, что же из себя представляет область выбранной им деятельности. Он хочет как бы «перескочить из феодального строя в коммунизм», минуя все промежуточные стадии. Дай Бог, чтобы он мог как можно скорее заполнить все свои пробелы в понимании того, что такое профессиональная музыкальная деятельность! Сейчас он находится на высоте, потому что просто высоко подпрыгнул. Долго это не продлится, естественно. Ему нужно либо построить башню, либо надеть крылья - только тогда он сможет удержаться на высоте.
· Дальше у меня было написано «камень (Айдару?)». Это значило, что я обещал кому-то (кажется, Айдару из Казани) привезти из Израиля камень - просто какой-нибудь камень, который бы напоминал об этом Святом Месте. Правда, в Бахджи я не стал ничего подбирать с дорожек - мне хотелось найти какой-то другой камень. Я потом подобрал два камня с Дуги - один красный от Усыпальницы Баба (осколок черепицы, которыми засыпаны там дорожки) и один белый от резиденции Всемирного Дома Справедливости. Кроме того, ещё один камень я подобрал на пляже около своей гостиницы - этот был более красивый. Может быть, в конечном итоге я вспомню, кому я должен был отдать один из них...
· За «Тимофея +», чтобы у них всё получилось хорошо. Тут ситуация немного грустная, потому что что толку молиться за человека, если ты знаешь, что есть определённый путь действий, который ему надо выбрать, но он не хочет по нему идти? Так что я прочитал молитву о том, чтобы Бог его вразумил и даровал ему истинное понимание иерархии ценностей в этом мире... Всякое бывает, конечно, - может быть, это я не прав, и в конечном итоге выбранный им образ действий окажется для него более полезным? Да и не моё это дело, в конце-то концов.
· Тут я ещё вспомнил, что надо прочитать молитву за Игоря Верещагина - он попросил об этом прямо перед самым моим отъездом. В том письме, правда, он написал только, чтобы я помолился за то, чтобы «в связи с последними событиями» Бог послал ему облегчение. Но у меня как-то не получилось искренне попросить об этом облегчении, потому что единственная мысль, которая билась у меня в голове в этот момент: «Как классно, что на человека свалились такие мучения! Надо, чтобы было больше мучений - будет больше духовного развития!» Правда, когда я потом написал ему об этом, он сказал, что просит меня помолиться не просто об облегчении, но о том, чтобы Бог скорее послал ему просветление. Но и тут мысль, бьющаяся у меня в голове, осталась почти прежней, хотя и трансформировалась слегка: «А как же придёт просветление, если не через испытания и трудности?»
· Классно, что у него такие душевные мучения, причём уже на стадии, когда он бахаи! Я вот, например, писал стихи в своё время, в качестве терапевтического средства для того, чтобы разобраться в собственных мыслях, а когда стал бахаи, то всё страдания как-то сразу закончились (по крайней мере, стали гораздо менее интенсивными), и стихи мне уже не писались. Игорь, конечно, поступил согласно своему складу характера - он сделал писание стихов своей профессией (как он делает своей профессией всё, чем он начинает активно заниматься). Поэтому он, наверное, никогда не бросит их писать, даже когда все душевные мучения для него станут только воспоминаниями. Но всё равно мне кажется, что интенсивность его нынешних страданий указывает на то, что ему суждено достичь огромных высот духовного развития!
Приехав из Бахджи, я всё-таки решил связаться, наконец, с Ирой Есиновой. Я рассказал ей по телефону о том, что вчера мы с Элисон накупили целое море еды, и что теперь мне отчаянно нужна какая-нибудь сковородка, чтобы это всё готовить. Очень странно - в номере есть плитка, но посуда к ней не полагается. Хотя чайник они и принесли по моей просьбе...
Мы решили, что нам стоит пойти на пляж, потому что шаббат - выходной, и положено отдыхать - и вскоре она уже была в гостинице. Радости от нашей встречи не было предела! Хотя я, во-первых, успел её как следует забыть за долгие годы, и к тому же она очень изменилась с тех пор, как мы вместе служили в Комитете по укреплению МДС! Так что нам потребовалось некоторое время, чтобы как бы вновь «познакомиться».
Как бы то ни было, мы выбрались на пляж и стали обсуждать наши последние новости. Конечно же, новостей была масса. Например, она рассказала мне о том, что сейчас она проходит курс FUNDAEC, организованный во Всемирном Центре, и что это совершенно уникальные материалы, которые она жаждет воплотить на практике, как только вернётся к Россию. Причём, как я понял, направленность этих материалов очень сильно напоминает Рухи для подростков - или, скорее, Рухия для подростков наверняка является одной из частей этих материалов. Говоря в целом, задача этого направления работы бахаи - помочь людям осознать самые основы социально-экономического развития в рамках Нового Мирового Порядка, понять некие основополагающие принципы, без которых любые организуемые проекты будут просто чередой разрозненных акций. Это то самое, что так поразило меня в Рухи для подростков - что они ставят целью действительно выработать у подростков понимание силы Слова как такового - не просто абстрактного Слова Божьего (понимание которого с помощью курсов, наверное, выработать нельзя - по крайней мере, мне эта возможность представляется сомнительной. То есть направленность этого курса Рухи не чисто религиозная, а именно прикладная. Его задача - выработать у молодёжи самостоятельность мышления, умение фильтровать поступающую информацию и отсеивать из неё ту, что пытается манипулировать нашим сознанием. Удивительно смелый подход!
Ну вот, поговорив о том - о сём, мы разошлись, выяснив, что на следующий день у нас начинается рабочая неделя - нам надо быть в Центре Съездов в 15:00, там мы будем смотреть на нашу аппаратуру и проч.
С самого начала своего пребывания в этой гостинице меня не оставляла мысль о том, что надо бы подключиться где-то к Интернету. Я попытался выяснить это у стола администратора, однако они явно не могли понять, что мне нужно (а мне нужна была какая-нибудь интернет-карточка наподобие тех, к которым я привык в Москве, или подключение к какой-то локальной сети, откуда был бы выход в Интернет). Вместо это они мне всучили карточку, очень похожую на телефонные смарт-карты, которые используются в телефонах-автоматах, и которую надо было вставлять в компьютер, чтобы полазить через этот ИХ компьютер по Интернету. Для меня это было, конечно, довольно таки бесполезно, потому что толку отвечать на письма, просто сидя в режиме он-лайн на чужом компьютере? Кончилось всё тем, что мне пришлось её сдавать. У меня её, конечно, взяли, но из 30 шекелей, которые я на неё потратил, мне вернули только 10. Такие вот пироги...
Придя же в номер, я обнаружил, что у там материализовался наш последний сосед! Это был китайский парнишка по имени Юань Чиао (и ещё что-то, что запомнить было уже вообще невозможно - он сказал, что его можно называть просто Чао). По-английски он говорил с большим трудом, потому что, как он сказал, в Китае он изучает итальянский. Он являлся одним из пяти представителей от Китая - должно было быть девять, но четверо не смогли приехать - и единственным мужчиной во всей его делегации!
Из всего нашего разговора с ним в моей памяти осталось только то, как я пытался приспособить свой стиль речи к его пониманию английского, и, соответственно, научиться понимать структуру его языкового мышления, потому что он явно строил предложения согласно логике китайского языка, а кроме того, не помнил произношения половины слов, которые пытался произнести. Однако через довольно короткое время мы уже могли вполне сносно понимать друг друга, и даже вели какие-то довольно содержательные разговоры.
Решив, что надо пользоваться выпрошенной мною сковородкой, я стал готовить некое блюдо из баклажанов, перцев, помидоров и ещё чего-то. Получилось довольно неплохо, и мы бы даже это всё съели прямо на месте, но я хотел оставить чуть-чуть для Вивека - а Вивек, когда пришёл, заявил, что он только что объелся где-то, и в итоге эта сковородка с двумя ложками жареных баклажанов простояла в холодильнике вплоть до четверга, кажется, когда, наконец, мы решили покончить с этим и доели её на двоих с Ирой Есиновой.
Так закончился второй день моего пребывания на Святой Земле, и вся наша дружная компания обитателей номера 604 гостиницы Carmel Beach отошла в мир сновидений...
Новый день начался с завтрака. Это может показаться банальным, но упомянуть об этом необходимо, поскольку в субботу я как-то забыл, что к спальному месту в гостинице прилагается завтрак, а между тем пропускать его отнюдь не стоило, хотя бы просто потому, что можно было наедаться там от души в неограниченных количествах, а также потому, что блюда были исключительно вкусными. Интересно, что среди них не было вообще никакого мяса - только несколько видов рыбных блюд. Остальное - всякие овощи, почти все - запеченные с яйцами. Плюс ко всему - огромное разнообразие фруктов. Короче, праздник живота.
Тут же на завтраке я познакомился с остальными представителями Китая. Это были три девушки: Хелен, Тсяо (или что-то подобное) и ещё одна, имя которой я совершенно не запомнил, очень отличающаяся внешне от всех людей жёлтой расы, которых я раньше видел. В ответ на моё высказанное вслух удивление мне объяснили, что она из Южного Китая. Первые две девушки очень здорово говорили по-английски, и поэтому у нас с ними сразу завязались активные разговоры обо всём на свете - в отличие от Чао, нам не надо было преодолевать языковой барьер.
Это всё ещё раз напомнило мне о том, насколько это удивительно - наблюдать, как в одном месте собрались представители буквально всех стран мира. Наверное, это было одной из самых удивительных черт этого события, черт, оказавших исключительно мощное воздействие на сознание всех присутствующих. Одно дело, когда бахаи просто декларируют этот принцип - единства всего человечества, во всём его разнообразии, и совсем другое - когда ты лицом к лицу сталкиваешься с этим самым человечеством! Там были таки страны, которые, как я осознал в тот момент, были для меня чем-то вроде легенд - Сейшельские острова, например, Марианские острова, ещё какие-то острова, разные африканские страны, и ещё, и ещё - это стало настоящим испытанием для моих познаний в географии, потому что я постоянно путался, где расположена та или иная страна. Я встретил там, например, Кита из Тайваня, который в своё время приезжал в Новосибирск с летним проектом, двоюродную сестру Камиллы Бахбахани (я прочитал у неё на «вывеске», что она Бахбахани, и спросил её, кем ей приходится Камилла).
Короче, мы позавтракали и поехали на Террасы. Воскресенье был ещё «неофициальным» днём, программа начиналась только в понедельник. Между прочим, выйдя из ресторана, где мы вкушали завтрак, я решил всё же поздороваться с женщиной, которая стояла в холле и регистрировала бахаи. Я вообще-то думал, что переводчики идут отдельной категорией и что эти столь важные значки нам будет выдавать Алан, который, как мы выяснили с Ирой, будет координировать работу переводчиков. Но оказалось, что регистрирует нас именно эта самая женщина в холле нашей гостиницы (её звали Брэнда) - этакая милая мамаша лет под 60, наверное, но исключительно энергичная. Кроме значка, она выдала мне фирменную сумку зелёного цвета с логотипом Террас, где внутри находилась папка с «сопровождающими документами» - программой, очень милой складывающейся картой Хайфы, а также дивно напечатанными Скрижалью к горе Кармель и панегириком Усыпальнице от Шоги Эффенди. Жалко, конечно, что это всё было на английском. Потом я имел шанс взглянуть на то же самое на русском - это, конечно, было бы лучше. Но что поделаешь - наверное, они подумали, что раз я переводчик, то мне можно и английский вариант выдать.
Уровень исполнения этих печатных материалов, конечно, был выше всяких похвал. Юля Порошина потом, окинув профессиональным взглядом это всё, тоже отозвалась о них весьма лестно. Поистине это всё соответствовало величию этого события века! Правда, я тут же позорно оставил эту сумку где-то на кресле в холле, и обнаружил это, только когда мы уже ехали на Террасы. К счастью, её подобрал кто-то из бахаи (кажется, тот же Чао), и мне её потом вернули. А в конечном итоге я подарил её Ире Есиновой, потому что она так откровенно её хотела, что я не мог закрыть на этот факт глаза. Кроме того, я знал, что сам носить эту сумку не буду, потому что всё равно буду ходить с рюкзаком, Вика её тоже, наверное, носить не будет, потому что её надо что-то кожаное и более солидное, а если уж отдавать кому-то другому, то Ира - чудесный кандидат на получение этого подарка. Им-то, бедным служителям Всемирного Центра, таких не дали - не положено!
До подножия Террас мы доехали на шеруте, и дальше пошли пешком. Конечно же, наши высокотехнологичные друзья-китайцы сразу вытащили какие-то навороченные камеры (хотя и уровня «мыльницы», но обременённые огромным количеством разных суперпримочек), и стали фотографироваться, привлекая в помощь находящихся рядом охранников.
Кстати, когда мы стали приглядываться к охранникам более пристально, выяснилось, что многие из них - небахаи. Например, я тут же наткнулся на некоего Вадима Монова (имена у них у всех написаны на значках). Хотя на наше приветствие «Аллах-у-Абха» он и пробормотал в ответ несколько скомкано «Аллах-у-Абха», но тут же заявил, что он не бахаи, а просто работает в охране Всемирного Центра. Я заговорил с ним по-русски, оказалось, что он, конечно же, родился и вырос в России, и что «наших», как он выразился, «здесь целый миллион». И действительно, русских там огромное количество - об этом свидетельствует даже просто обилие объявлений на русском языке, которые везде там развешаны. Меня это так умиляло каждый раз! Представляете, идёшь по Хайфе, и вдруг на столбе читаешь: «Продам 150 форм для лепных работ». Удивительно!
Короче, взглянули мы на Террасы, насколько это было возможно (потому что вид почти целиком закрывал уже полностью воздвигнутый и обтянутый синими полотнищами амфитеатр), и пошли обходить их по расположенным слева лестницам - тем, что начинаются буквально на один дом левее Террас, в том месте, где расположен небольшой садик, где Бахаулла когда-то раскидывал Свой шатёр. Конечно же, я был несколько не уверен, куда мы в точности идём, и поэтому мы попёрлись куда-то совсем не туда - хотя там на входе и было написано NO WAY. Но я решил, что эта надпись - прикол и провокация, в результате чего нам пришлось потом возвращаться практически с самого верха, когда мы уже были в трёх метрах от Дома Паломника. Сквозная лестница расположена ещё немного левее после того, как заканчивается первый пролёт от подножия горы (наверное, это и есть начало улицы Шифра, хотя я не совсем уверен).
Нам очень повезло, что как только мы поднялись по лестницам, нам навстречу сразу попалась какая-то немецкая женщина (с нами она говорила по-английски, конечно, но имя у неё было Барбара, и акцент был явственно немецкий). Она сказала, что где-то в Китае пионерит её сын, сразу стали выяснять, кто это такой, выяснилось, что мои китайские друзья очень хорошо его знают, чему все, конечно же, очень обрадовались. И тут Барбара порекомендовала нам зайти в Дом Паломника, махнув рукой в сторону отходящего вбок и несколько вверх переулочка, который бы мы даже и не заметили без неё, наверное. Оказывает, там, по адресу что-то типа Шифра, 12, и расположен старый Дом Паломника, где Абдул-Баха и Шоги Эффенди принимали восточных паломников! (Есть ещё один Дом Паломника - западный, который расположен на улице Хапарсим, уже ниже уровня Террас, но тоже левее, если стоять к Террасам лицом. Именно там когда-то заседал Всемирный Дом Справедливости, а затем - Международный Центр по обучению, пока им не воздвигли их собственные резиденции. Там же, напротив дома Абдул-Баха, расположена могила Рухийи Ханум, которую мы навестили в последний день торжеств - в пятницу.
Кстати, очень интересная особенность программы в целом заключалась в том, что расписание событий было очень «разреженным», так сказать. Поездка в Бахджи в Понедельник - и всё. Утренняя сессия в Центре Съездов во вторник, длившаяся с 10 до 12, затем - Торжественное Открытие Террас в 18:00. На следующий день - продолжение торжественного открытия в 10:00, затем - восхождение по Террасам и шествие вокруг Усыпальницы Баба, и опять весь день свободный до самого вечера, до 20:00, когда была вновь сессия в Центре Съездов. Какие-то группы участников поехали в этот день в Бахджи, какие-то - на следующий день, в четверг. Вечером в четверг - вновь сессия в Центре Съездов, и всё - программа на этом завершилась. Хотя Оля Макарова и жаловалась мне, что она ничего не успевает посмотреть, потому что приходится бежать на автобусы, которые развозят участников по гостиницам. Конечно, они жили несколько неудобно - в Нахарийе, около 45 минут на машине, и шерут туда стоил 11 шекелей, тогда как до моего Carmel Beach - всего 4 с половиной. Хитрее всех поступил Вадим Номоконов - он нашёл какую-то частную квартиру на Шифра, 4 - всего за 15 долларов в день, и так потрясающе близко!