Вопрос:

Ответ:

Что конкретно подразумевается под словами «будет низложен», демонстрирует история. Мирза Йахья, брат Бахауллы, к тому же названный Бабом «Субх-и-Азаль» («Утро Вечности») и назначенный Им номинальным главой Веры Баби, пытался создать отдельную секту. Причём прилагал к этому все мыслимые усилия, вплоть до того, что пытался отравить Бахауллу. Поначалу он пользовался большой известностью, в том числе и в научных кругах востоковедов: проф. Эдвард Браун нарочно посещал его в изгнании на Кипре. Однако кончил мирза Йахья свою жизнь весьма печально, в полном забвении, покинутый всеми своими прежними сторонниками, причём, как его сын писал Брауну, пришлось похоронить его по мусульманскому обряду, потому что не нашлось рядом ни одного баби. Сам этот сын впоследствии встретился с Абдул-Баха, извинялся за действия своего отца и поклялся в верности Вере Бахаи.

Вот выдержка из книги Хасана Бальюзи «Абдул-Баха», рассказывающая о следующей попытке создать в Вере Бахаи секту:

В то время, когда бунт стал явным, именно Средоточие Завета казался покинутым всеми. Изолированный в Акке вместе со Своей сестрой, Своей женой и дочерьми, а также старым дядей, Он не мог даже посетить Святилище Своего Отца. Были моменты, когда Он стоял на равнине и выполнял ритуал посещения с расстояния. Мирза Мухаммад-Али и его приближённые обладали полной властью над Особняком, Святилищем и прилегающими домами. Они толпились на верхней веранде Особняка и поносили Абдул-Баха и тех, кто остался верным Ему, выкрикивая оскорбления каждый раз, когда они приходили помолиться на том месте, где покоился человеческий храм Бахауллы. Абдул-Баха не жалел сил для возделывания сада, прилегающего к Святилищу. Он носил свежую почву и воду на Своих плечах, то же делали и верные Ему, пытаясь сохранять эту бесплодную землю постоянно цветущей и полной цветов. Их противники наложили руку даже и на этот сад, но, найдя заботу о нем дорогостоящей и требующей упорной и настойчивой работы, оставили его.

Шоги Эффенди утверждал, что около сорока членов семьи Бахауллы, родственников Баба и выдающихся учителей и знатоков Веры объединились, чтобы подорвать преданность верных Абдул-Баха и разрушить Завет Бахауллы.

Не довольствуясь возбуждением смуты внутри общины, они начали клеветать на Абдул-Баха и в более широких кругах. Они обвиняли Его в присвоении Себе титула и ранга Богоявления; в попытках подорвать репутацию семьи Бахауллы — Агсан (Ветвей), которых Богоявление велел Своим последователям любить и уважать; в придании непомерной важности Завещанию Бахауллы, которое, настаивали они, было посвящено исключительно отношениям внутри Его семьи; в изобретении Завета и громогласном восхвалении его как высшего и всеобъемлющего; в лишении Своих братьев и сестёр их наследства; в том, что Он действует как тиран-самодур. Тем людям, которые не были бахаи, они говорили, что Он лишил наследства Свой собственный род. Бахаулла, говорили они, никогда не притязал на то, чтобы быть Богоявлением; Он был шейхом-мистиком, старавшимся приблизить людей к Богу, в то время как Аббас-эффенди, ныне именующий Себя Абдул-Баха, вознамерился изобрести новую религию. Хаджи мирза Хайдар-Али, который был всему этому очевидец, оставил нам описание жизни, которую вели в Особняке Бахджи мирза Мухаммад-Али и те, кто его поддерживал. Ярко контрастируя с простой и полной ограничений жизнью Абдул-Баха в Акке, паразитирующие на Нём противники постоянно требовали огромных количеств самых лучших товаров, заказывая гигантские объемы еды и одежды, постоянно устраивая празднества и приглашая чиновников на роскошные пиры. Целью их было возбудить в этих сановниках ненависть к Абдул-Баха. Они планировали низвести Абдул-Баха до уровня нищеты и банкротства. Но Абдул-Баха никогда не отказывал им в том, что они требовали. Когда бы ни поступали их заказы, Он каждый раз велел Своему слуге, Ага Ризай-и-Каннаду, удовлетворить их полностью. Если Ему приносили подарки, Абдул-Баха велел передать их в Бахджи. Он пытался, и пытался очень энергично, защитить злоумышленников от разрушительных последствий их собственных поступков. Он делал всё, что только можно было сделать, чтобы набросить завесу на их неверность. Глубоко ранящей злобе Он воздавал бальзамом и исцелением. К Мухаммаду-Али, чей титул был «Великая Ветвь» (под этим именем он был известен и так к нему обращались), чей статус был установлен в Завещании Бахауллы как следующий после Абдул-Баха, то есть превыше любого другого бахаи, за единственным исключением Средоточия Завета — к нему Абдул-Баха, его великодушный и щедрый Брат, обращался с пламенными увещеваниями. Он напоминал ему, что после Его смерти все его желания исполнятся. На эти призывы мирза Мухаммад-Али отвечал, что у него нет никакой гарантии, что он переживет Абдул-Баха. Жажда власти убила в этом сыне Бахауллы последний след веры в Его слово. Он пережил Абдул-Баха на шестнадцать несчастных лет, разбитый и отвергнутый, отброшенный мировым сообществом Бахауллы, напоминая любому видевшему его о последних годах жизни Мирзы Йахья, Субх-и-Азаля, дяди этого представителя второго поколения раскольников.

Именно в этот период Средоточие Завета, с целью представить миру доказательство ложности обвинений, выдвинутых против Него Его противниками,— что Он, якобы, приравнивает Себя к Бахаулле,— объявил, что отныне будет известен как Абдул-Баха — Слуга Баха. Он заявил, что Его статус — статус служения. Раскольники, из которых фантастические идеи всегда сыпались как из рога изобилия, провозгласили, что служение — атрибут Божества, и что ныне Абдул-Баха отождествляет Себя с Создателем Вселенной. К себе они применяли эпитет «муваххидин» (монотеисты, унитарианцы), а к тем, кто остался верным Завету — «мушрикин» (политеисты).

В течение четырех лет мирза Мухаммад-Али и его приспешники делали, что хотели, Абдул-Баха же страдал безмолвно. Но настало время, когда скрывать это всё дальше стало просто невозможно.

Абдул-Баха не брал на Себя инициативы в развенчании их перед миром бахаи. Они сами, чувствуя нетерпение, разорвали завесу, которую мудрый и прощающий Учитель набросил на их дела. Наблюдая постепенное возвышение Завета и то, как подавляющее большинство бахаи сплачивается вокруг Средоточия Завета, они бросились в открытое нападение. И тогда разделение стало неизбежным. Их тщетные попытки расколоть Завет продолжались на протяжении многих лет, но упадок их был стремительным. Всем бахаи стало ясно, что они являются просто зачинщиками смуты.