Вопрос:

Можно ли назвать чай-кофе-марихуану наркотиками? В некоторорых культах используется марихуана как средство для дух.продвижения (Растаманы).

Ответ:

Что же касается марихуаны, то она явным образом попадает в категорию наркотиков. Вот как описывает Абдул-Баха печальные последствия употребления одного из производных марихуаны -- гашиша:

Касательно гашиша ты отмечаешь, что некоторые из персов пристрастились к нему. Милостивый Боже! Зелье сие есть худшее изо всех дурманов, и запрет на него явлен недвусмысленно. Его применение ведёт к распаду мышления и полному оцепенению души. Как может человек домогаться плода с адского древа, дабы, вкусив его, уподобиться чудовищу? Как может он пользоваться сим запретным зельем, тем самым лишая себя благословений Всемилостивого?

Алкоголь сжигает рассудок, заставляя человека совершать бессмысленные поступки; под воздействием же опиума, сего мерзкого плода с адского древа, и сего коварного гашиша гибнет разум, застывает дух, превращается в камень душа, изнуряется тело и человек остается опустошённым и потерянным.

(цит. в Китаб-и-Агдас, прим.170)

Позвольте здесь привести одну аналогию, поясняющую, что именно происходит при использовании наркотиков для познания самого себя.

Представим, что человек — этот как будто бы чёрный ящик, содержимое которого неизвестно. Впрочем, для лёгкости рассуждения представим себе холодильник (правда, тогда человек превращается в белый ящик, но разница несущественна). Представим также, что человек, сидящий рядом с холодильником и страстно желающий познать, что у него внутри, настолько невежествен, что не представляет себе концепцию ручек и дверей, и поэтому не знает, что дверцу холодильника можно открыть нормальными, так сказать, штатными методами.

Итак, в холодильнике что-то есть. По крайней мере, наш неандерталец это понимает — или хотя бы подозревает. Если он скромный и простой неандерталец, он будет смиренно довольствоваться обнюхиваньем, ощупыванием и другими неразрушающими методами исследования — ведь это скромный, законопослушный неандерталец. Более того, продолжив эту аналогию, мы можем себе представить, что у него есть инструкция, пусть и написанная на непонятном ему языке, но имеющая картинки, доходчиво (для вдумчивых, конечно же) объясняющие, как холодильником пользоваться. Как мы понимаем, роль такой инструкции в человеческом обществе выполняют Святые Писания различных религий — в древних религиях инструкции были попроще, в более современных — более продвинутые, и в каждой из них содержалось твёрдое обещание того, что в один прекрасный день свершится великое событие — холодильник откроется, и тогда наступит эра изобилия и всяких вкусностей (т.е. Царство Божие на земле).

Те же, кто был нетерпелив и не желал следовать нудному и скучному процессу освоения инструкций, с рёвом набрасывался на несчастный белый ящик, и начинал трясти его, как липку. И тут его ждали удивительные открытия! Внутри что-то начинало брякать, звенеть и биться, а затем снизу начинало что-то течь — нечто удивительно вкусное, нечто, чего никогда не зрели неандертальские очи. Предположим, это внутри опрокидывалась крынка с молоком. Что тут начиналось! Какой ажиотаж! Дубина, служившая для охаживания холодильника по его когда-то девственно белым бокам, провозглашалась новым магическим инструментом раскрытия таинственных сил человеческой природы, и толпы жаждущих рая на земле шли в лес, выламывая там дубьё покруче, а особо предприимчивые налаживали торговлю чудодейственными дубинами по баснословным ценам. Причём отбоя от покупателей не было совершенно, и люди эти сказочно богатели, пока их не расстреливали из автомата в лобовое стекло их любимого «Мерседеса».

Впрочем, довольно быстро всеобщий дубинистический угар проходил, и начинали раздаваться трезвые голоса тех, кто заметил, что битьё холодильника не проходит даром. Небольшое количество молока, мёда и прочих радостей, которое удавалось добыть поначалу, оборачивалось вонью прокисшей органики и полчищами мух, слетавшихся доедать до, что недолизали господа дуболомы. Конец был почти всегда печален — прекрасные белые ящики, которые когда-то уютно урчали и манили к себе мягким блеском своих белых боков, теперь стояли расколотые, с вытекшим хладагентом, покрытые гнилью и плесенью внутри и глубокими вмятинами снаружи. Мудрые и задумывающие о смысле бытия неандертальцы, естественно, тут же предали дубину проклятию, и вновь обратились к медитативному изучению ниспосланных свыше инструкций, свято (и не без оснований) веря в то, что научатся в один прекрасный день открывать эти волшебные двери.